Участие в восстании работных и мастеровых людей

Множество причин соединилось, была создана благоприятная почва для того, чтобы восстание произошло. Яицкие казаки представляли собой главную движущую силу выступления. На протяжении всего XVIII столетия они постепенно лишались привилегий и вольностей, однако в памяти еще свежи были воспоминания о полной независимости от Москвы и казачьих свободах.
В 1730-е годы случилось фактически полное разделение войска на старшинскую и войсковую стороны. Ситуация была усугублена введенной царским постановлением 1754 года монополии на добычу соли. Экономическая составляющая войска строилась полностью на продажах рыбы и икры, и соль являлась стратегическим продуктом. Запрет на вольную добычу соли и появление откупщиков соляной подати среди верхушки войска привели к резкому разграничению среди казачества. В 1763 году случилась первая крупная вспышка недовольства, казаки пишут жалобы в Оренбург и Санкт-Петербург, отправляют представителей от войска с заявлениями на атаманов и местную администрацию. Иногда им удавалось достичь цели, и особо неугодных атаманов удавалось сместить, однако в общем положение оставалось прежним. В 1771 году яицкие казаки отказались преследовать отбывших за территорию страны калмыков. На расследование факта неподчинения приказу прибыл генерал Траубенберг с солдатами. Итогом явился Яицкий казачий бунт 1772 года, в ходе которого расправились с генералом Траубенбергом, а также войсковым атаманом Тамбовцевым.
Для подавления бунта прибыли войсковые подразделения. Повстанцы были разгромлены вблизи реки Ембулатовки в июне 1772 года; итогом поражения явилась ликвидация казачьих кругов, в Яицких поселениях разместили отряды правительственных войск, а командование войском перешло в руки коменданта подполковника И.Д. Симонова. Казнь над поверженными повстанцами была жесточайшей и произвела скорбное впечатление на войско: никогда прежде казаков не клеймили, не вырезали им языки. Огромное количество участников восстания укрылось на дальних степных поселениях, повсюду царил разброд, состояние казаков можно было сравнить со сжатой пружиной. Напряжение присутствовало, в том числе и в среде иноверцев – населения Уральского региона и Поволжских территорий. Освоение Уральского региона и колонизация Поволжских территорий, которыми владели местные кочевые народы, нетерпимый религиозный политический курс спровоцировали множество бунтов среди башкирского, татарского, казахского, эрзянского, чувашского, удмуртского населения. Взрывная ситуация царила на стремительно растущих заводах Уральского региона.
Со времен Петра, власти решали проблему рабочей силы в металлургической отрасли припиской государственных категорий крестьянского сословия к казенным и частным горным заводам, разрешением новым владельцам покупать крепостные деревенские поселения и неофициальным разрешением оставлять у себя беглых крепостных, поскольку Берг-коллегия, которая управляла заводами, не замечала нарушений постановления о задержании и депортации всех беглецов.
Использовать бесправие и безвыходное положение беглых было довольно выгодно: если кто-либо выражал претензии и недовольство своим положением, их незамедлительно выдавали в руки администрации для наказания. Бывшие крестьяне протестовали против принудительного труда на заводах.
Крестьяне, которые были приписаны к государственным и частным заводам, стремились вернуться к привычному деревенскому труду. В довершение ко всему вышло постановление Екатерины II от 22 августа 1767 года, которое запретило крестьянам жаловаться на землевладельцев. Очевидной стала полная безнаказанность одних и полное зависимое положение других. Вполне понятно, как сложившиеся обстоятельства помогли Пугачеву привлечь такое количество людей.
Невероятные слухи о скорой свободе или о переходе всего крестьянского сословия в казну, о подготовленном указе монарха, который за это был убит женой и боярами, о том, что правителя не убили, а он прячется до лучших времен оседали на благодатной почве общего людского негодования настоящим своим положением. Иной возможности для отстаивания собственных интересов у всех категорий будущих участников движения просто не оставалось.
Внутренняя готовность яицкого казачества к выступлению была достаточно высокой, однако для выступления не доставало консолидирующей идеи, ядра, который бы сплотил укрывшихся и затаившихся участников выступлений 1772 года. Информация о том, что в войске появился чудом спасшийся император Петр Федорович, стремительно разнеслась по всему Яику.
Выступление началось на Яике. В качестве отправного пункта движения Пугачева выступил находящийся на юге от Яицкого городка хутор Толкачев. Именно из этого хутора Пугачев, который к тому моменту стал уже Петром III, обратился с манифестом, в котором предоставлял всем присоединившимся к нему земельные угодья, денежное довольствие, свинец, порох, хлебный провиант. Во главе своего стремительно увеличивающегося войска Пугачев приблизился к Оренбургу и начал его осаду. Оренбург для яицких казаков был административной столицей края и одновременно символом враждебной им власти, поскольку именно оттуда приходили все царские указы. Важно было его взять.
Пугачев формирует штаб, столицу восставших казаков, в селе Берда неподалеку от Оренбурга, которая трансформируется в столицу восставших казаков. В дальнейшем в поселении Чесноковка неподалеку от Уфы сформировался еще один центр движения. Появилось еще несколько менее значимых центров.
Пугачев и оставшиеся в живых его сторонники уходят в Башкирию. На втором этапе в выступлении массово принимают участие башкиры, которые к тому моменту составили большинство в пугачевских отрядах. Одновременно значительно активизировались правительственные силы. По этой причине Пугачев двинулся в сторону к Казани, а далее в середине июля 1774 года перешел на правый берег Волги.
Задолго до начала битвы Пугачев заявил, что от Казани последует в Москву. Информация об этом стремительно разлетелась по всей округе. Несмотря на крупный разгром пугачевских отрядов, выступление охватило весь западный берег Волги.
Пугачев переправился через Волгу у Кокшайска, там его армия пополнилась тысячами крестьян. Салават Юлаев в это время со своими отрядами продолжил боевые действия под Уфой, отряды башкир находились под командованием Кинзи Арсланова. Пугачев прибыл в Курмыш, далее без препятствий занял Алатырь, а затем последовал в сторону Саранска.
На центральной площади Саранска огласили указ о свободах для крестьянского сословия, населению выдали припасы, соль, хлеб, городскую казну «ездя по городской крепости и по улицам, оставляли набегшей из разных уездов черни». Подобный торжественный прием ожидал Пугачева и на территории Пензы. Оглашение постановлений (манифестов о даровании свободы крестьянскому сословию) в Саранске и Пензе считают кульминационным моментом Крестьянского движения. Постановления и манифесты имели огромное воздействие на крестьянское население, дворянство и на саму государыню Екатерину II. Всеобщая воодушевленность способствовала тому, что в движение было привлечено участников свыше миллиона.
Это восстание во многом походило на предыдущие крестьянские войны. В роли движущей силы выступления выступают казаки, по многим пунктам повторяются социальные требования, а также мотивы повстанцев. Вместе с тем, присутствуют и значительные расхождения: 1. Масштаб огромных территорий, что не было отмечено в предшествующих бунтах; 2. Совершенно иной организационный уровень выступления, формирование центральных органов командования отрядами, публикация постановлений и указов, четкая структура отрядов.
Не случайным является тот факт, что именно заводское крестьянство, вместе с казачеством, составили костяк бойцов повстанческих сил Пугачева. Сообщая об этом императрице II в донесении от 21 мая 1774 года, представители Оренбургской секретной комиссии отмечали: «Что касается до заводских крестьян, то они были всех прочих крестьян к самозванцу усердными, потому как им от него также вольности обещаны, уничтожение всех заводов, кои они ненавидят, в разсуждении тягости работ и дальних переездов».
Антикрепостнические настроения выступали характерными для основного числа русского и нерусского крестьянского сословия Оренбургской губернии, которое было представлено 167 тыс. душ и не менее 50% всего губернского населения (заводские, помещичьи, государственные - ясачные, экономические и дворцовые крестьяне). О подобной направленности оренбургского крестьянского сословия показывает фактическая информация разрозненных выступлений перед Пугачевским восстанием, а, в частности, практически поголовное их участие в Крестьянском движении, когда они примкнули к Пугачеву и, по сообщениям Оренбургских чиновников, «пошли в толпу его охотно служить, также доставляли провизию и фураж почти без чувства тягости, надеясь на обещанные им права и вольности».
Структуры Пугачева активно привлекали материально-технические ресурсы захваченной территории, снабжали свои отряды денежным довольствием, провиантом, фуражом, боеприпасами и амуницией. Имевшихся пушек было недостаточно, предводители повстанцев организовали производство артиллерийских снарядов и оружия на Воскресенском заводе, пытались изготавливать пушечные ядра и бомбы для мортир на Кано-Никольском заводе.
Деятельность атамана И. Зарубина-Чики осуществлялась в таком же направлении, шла организация производства военной амуниции на заводах Уральского региона и Прикамья. В селе Чесноковке вблизи Уфы, где располагалась ставка этого атамана, производился артиллерийский ремонт во главе с задержанным офицером Прокофьевым

. В соответствии с распоряжением атамана И. Белобородова, мастера изготовляли порох.
Для понимания степени участия работных людей и податных категорий населения в восстании, необходимо обратиться к рассмотрению социального состава Российского государства исследуемого периода. Население Российского государства к середине XVIII столетия составляло 18 миллионов человек, к концу столетия – 36 миллионов человек. Из них крестьянское сословие представляло во второй половине XVIII столетия подавляющую часть населения государства - до 96%. Частые неурожаи приводили к голоду, возросла смертность.
Основная часть населения Европейских регионов Российского государства была представлена крепостным крестьянством, которое все более было стеснено в правах, и без того минимальных. Постановления 40-70-х годов запрещали им владеть недвижимостью, пользоваться подрядами и откупами, давать векселя и поручительствовать, осуществлять торговлю без согласия барина. В 1760 году постановление Елизаветы Петровны предоставило разрешение помещикам на их усмотрение ссылать крестьян на поселение; а спустя пять лет они получили право отправлять их на каторжные работы.
Крестьянское сословие было настолько бесправным, что их могли продавать и покупать, в том числе вместе с семьями, дарить, менять на лошадей и собак, проигрывать в карты. При таких условиях помещики видели в своих крепостных неодушевленные предметы, даже скот, которые им принадлежат безраздельно. В канцеляриях разного рода структур было накоплено значительное количество жалоб крестьянства на угнетения и притеснения помещиков. 22 июня 1767 года императрица Екатерина II на заседании Сената отметила, что во время путешествия в Казань представлено ей было не менее 600 челобитных.
Чиновники на заседании 11 июля того же года запретили отныне крестьянам жаловаться на помещиков. В сущности, на частновладельческом праве, но полегче проживало дворцовое крестьянство. Принадлежало оно двору, а если точно - правящему семейству, в его пользу вносили различные платежи, несли ряд повинностей - возделывали пашню, привозили снедь.
Лучшим было положение других категорий крестьянского сословия. К таковым можно отнести государственных (черносошных) крестьян, которые составляли примерно 40% сельского населения государства (по второй ревизии - 2 миллиона 251 тысяч человек мужского пола, по третьей - 2 миллиона 770 тысяч). Сюда же необходимо отнести потомков «служилых людей по прибору» XV-XVII столетий - однодворцев, пахотных солдат, «прежней службы служилого люда» (они составляли не менее 430 тысяч в соответствии со второй ревизией, 535 тысяч - по третьей), приписных к заводам крестьян (около 272 тысяч по четвертой ревизии).
К этой группе необходимо отнести и крестьян экономических – бывших монастырских (в 1764 году было конфисковано земельное имущество церквей и монастырей, а их крестьяне переданы под патронаж Коллегии экономии, и они стали уплачивать налоги в казну). Также на территории Поволжья, в Уральском регионе, в Сибири, Казахстане огромное количество проживало столбового крестьянства, представленного нерусскими народами - татарами, башкирами, казахами, калмыками, киргизами и рядом других. С них взимали налоги в пользу государства. Также их могли перевести в категорию крепостных, как, к примеру, в Нижегородской губернии.
Необходимо подчеркнуть, что в Поволжье и соседних регионах, где происходило пугачевское восстание, доля государственных крестьян была довольно значительной. В частности, на территории Казанского края до 4/5 всего крестьянского сословия относились не к частновладельческим, а к государственным: ясачным, черносошным, экономическим, однодворцам. Немало проживало их и в других районах движения бок о бок с зависимым крепостным крестьянством. Категория государственных крестьян проживала, опасаясь перевода в крепостную зависимость. В середине XVIII столетия в Среднем Поволжье, к примеру, практически в два раза возросло число помещиков, а число крепостного крестьянства существенно больше - в два с половиной раза. Усиливающееся крепостничество, реальная страшная угроза не давали государственному крестьянству передышки. Они уплачивали существенно высокую, в сравнении с крепостными, подушную подать - основной налог в казну, вносили всякие иные платежи, разного рода повинности - давали подводы, занимались рубкой леса.
Важно также понимать, что истинным бедствием для них выступала приписка к заводам. Нередко эти заводы располагались от их поселений за сотни верст, и необходимо было, оторваться от домов, отправиться в дальнюю дорогу на ненавистный, каторжный труд. Других приписывали к Адмиралтейству, где они занимались изготовлением леса для корабельных дел. Условия труда были крайне неудовлетворительными, жалование - мизерным. Возникновение в XVIII столетии категории приписных крестьян имеет отношение к стремительному развитию промышленности - мануфактурному производству. В 1769 году в Российской империи насчитывалось свыше 700 значительных промышленных производств -железоделательные, медеплавильные заводы, суконные, полотняные, хлопчатобумажные, шелковые и другие мануфактуры.
Промышленные заводы Уральского региона, в том числе активно участвовали в Пугачевском движении. На многих заводах, в частности на территории Южного Урала, с середины XVIII столетия применялся первоначально, главным образом, труд наемных рабочих. Но, с течением времени здесь также возросло число посессионного крестьянства (приобретались владельцами и закреплялись за заводом), приписного. Вольнонаемные преимущественно присутствовали на вспомогательных работах (подвозка леса).
Ключевую значимость в уральском регионе имели принудительные виды труда. Условия жизни и труда работных людей на уральских заводах были тяжелейшими. В числе этой категории населения основная часть была представлена выходцами из крестьянского сословия - посессионных и приписных из числа государственных крестьян. Многие были отданы на предприятия по указам - беглые, нищие, незаконнорожденные, солдатские дети. Все они становились мастеровыми и работными людьми, квалифицированной рабочей силой. Пропитание они получали в лавках при заводах по увеличенным расценкам. Жалование за работу умышленно занижалось. Владельцы нередко переселяли крестьян на заводы, выдавали им от предприятия земельный надел, но нередко отнимая и это. Они превращались в работных людей, работали практически без отдыха.
Вольнонаемных, положение которых было, безусловно, лучше, также безжалостно эксплуатировали - обсчитывали, задерживали сверх срока, указанного в договоре о найме (не выдавали паспорта, покормежные), заставляли работать в счет полученных ранее денег, покупать продукты в хозяйских лавках. Оплата труда, довольно низкая, долгие годы оставалась на одном уровне, тогда как цены на продукты питания поднимались непрерывно. Ослушников и нерадивых жестоким образом подвергали наказаниям.
В XVI - первой половине XVIII столетия в состав Российской империи входили все новые территории, эффективно развивались хозяйство и культура, крепло сотрудничество и взаимопонимание русского и нерусских народов. Одновременно осуществлялось проникновение сюда крепостнических порядков - российское дворянство, церковники захватывали здесь земли, перемещали на них крепостных из центра или превращали в крепостных местных жителей, русских и нерусских.
Совместное проживание, труд на одной земле постепенно вели к укреплению связей, взаимопониманию между социальными низами разных национальностей. Масса инородцев Поволжья, Башкирии принимала участие в восстании Пугачева.
Характерную черту края составляло в том числе наличие военного элемента. Как правило, в каждом городе или крепости насчитывалось от нескольких десятков до нескольких сот казаков. Почти три с половиной десятка крепостей было в Оренбургской губернии, где служили казаки. В них же пребывали и регулярные части из солдат и драгун. Переформирование и пополнение этих частей было начато, но не закончено к моменту Пугачевского движения.
Недовольство угнетенного народа вспыхивало то в одном месте страны, то в другом, были вовлечены разные слои населения - русских и нерусских, крестьянское сословие и работные люди, сельские жители и городское население, христианские и мусульманские народы, буддисты и язычники, православные и раскольники.
Протест против социальной несправедливости выступал в различных формах. Крестьянское сословие и другие обездоленные люди бежали из насиженных территорий на окраины, в том числе, в частности на территории Поволжья, Заволжья. Беглое крестьянство, солдаты объединялись в отряды («разбойничьи партии», как они были названы в правительственных документах), противостояли помещикам, всем богатым, притеснителям. За 60-е годы XVIII столетия зафиксированы такие случаи в разных местах. Множество беглых объединялись в отряды «понизовой вольницы» на Дону, Волге до, в период и после восстания Пугачева.
Отряды беглых крестьян разоряли помещиков и их имения по всей Европейской России. Их действия значительно усилились, особенно в Поволжье, в 60 - начале 70-х годов. Неурожаи, дороговизна хлеба в конце этого десятилетия сильно обострили обстановку в Поволжье и по всему государству. О росте числа «разбойных партий» и их действий, увеличении потока беглых сообщают правительственные акты, докладные записки губернаторов.
Примечательным фактом является стремительное увеличение числа восстаний. Подсчитано, что только в 1762-1769 годы в Европейской России крестьянство помещичье, дворцовое, государственное и иное (не считая работных и приписных Урала и Сибири, всех монастырских крестьян) поднимались свыше 120 раз на открытые конфликты