Проблемные аспекты сотрудничества КНР и России в нефтяной сфере

Внешний фактор играет значительную роль в энергетическом сотрудничестве между Россией и Китаем. При рассмотрении ретроспективы отношений двух стран в области энергетики на протяжении 20 лет, энергетическое сотрудничество между двумя странами зависит не только от спроса и предложения на рынке, но и в большой степени – от отношений России с западными странами, во главе которых США. Российско-китайское масштабное сотрудничество в сфере энергетики внушает тревогу России. Российская сторона боится, что она может стать сырьевым придатком Китая. Перспектива стать придатком Китая может рассматриваться как новая «теория китайской угрозы».
В связи с этим стоит рассмотреть отношение обеих стран к понятию энергетической безопасности, которое лежит в основе формирования межгосударственных отношений не только в области энергетики, но также и в области политики.
Согласно Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года, основным содержанием энергетической безопасности являются устойчивое обеспечение спроса достаточным количеством энергоносителей стандартного качества, эффективное использование энергоресурсов путем повышения конкурентоспособности отечественных производителей, предотвращение возможного дефицита топливно-энергетических ресурсов, создание стратегических запасов топлива, резервных мощностей и комплектующего оборудования, обеспечение стабильности функционирования систем энерго- и теплоснабжения.
Национальная энергетическая безопасность в контексте процессов интернационализации тесно связана с глобальной энергетической безопасностью, необходимым условием обеспечения которой безусловно является многостороннее взаимодействие в формировании энергетических рынков и обмен технологиями. Однако зачастую такому взаимодействию препятствуют различающиеся национальные интересы государств. В этом контексте рассмотрены отношения в треугольнике «Россия–Китай–ЕС».
Летом 2016 года была представлена новая Стратегия внешней политики и политики безопасности ЕС (т.н. Стратегия Могерини), в которой необходимость выстраивания новых отношений с Россией, в том числе и в энергетике, обозначена как стратегический вызов для Брюсселя. Согласно Стратегии, компонентами энергетической безопасности ЕС выступают безопасность поставок (в том числе за счет диверсификации маршрутов и снижения зависимости от поставок из России. Данный компонент также проявляется в противодействии со стороны 161 ЕС реализации проектов новых российских газопроводов, которые не соответствуют положениям Третьего энергетического пакета), дешевая и устойчивая энергия.
В данном контексте в основе долгосрочной экспортной модели России сегодня лежат две задачи: сохранение 30 % доли на европейском рынке и наращивание поставок на Восток. При этом, как отмечает Н. Кавешников, поставки в Азию даже в долгосрочной перспективе не достигнут объемов, сопоставимых с поставками в Европу, что вынуждает Россию с особым вниманием и озабоченностью следить за политическими и регуляторными изменениями на европейском рынке.
В июле 2016 года ЕС и Китай подписали дорожную карту сотрудничества в секторе энергетики на период 2016–2020 годов, охватывающую области, представляющие большой интерес для обеих сторон, таких как возобновляемые источники энергии (ВИЭ), энергоэффективность, реформа энергетических рынков и роль международных институтов в энергетическом секторе. Будучи крупнейшими в мире импортерами энергии, ЕС и Китай разделяют общую заинтересованность в прозрачных, хорошо регулируемых и открытых международных рынках, а также намерение выполнять обязательства по Парижскому соглашению об изменении климата, что предполагает постепенный переход от углеводородной энергетики к той, которая опирается на ВИЭ, бóльшую гибкость и эффективность. Китай и ЕС намерены активизировать сотрудничество в управлении энергетической системой как со стороны предложения, так и со стороны спроса. Ключевыми пунктами «Дорожной карты» являются следующие.
1. Энергоснабжение: как Китай, так и ЕС сильно зависят от импорта ископаемых источников энергии и вместе составляют примерно треть общего мирового потребления. Это создает общие интересы в области обеспечения энергетической безопасности, более чистых технологий и ВИЭ. Будущее сотрудничество, связанное с поставкой энергии, должно быть сосредоточено на трех секторах: ВИЭ, ископаемом топливе и ядерной энергии.
2. Снижение потребления: спрос на энергоресурсы продолжает расти в ЕС и Китае со значительными экономическими, экологическими и техническими последствиями. Это создает общие интересы в улучшении управления энергетической системой с точки зрения спроса, а также в использовании энергии более эффективно.
3. Межсекторальные вопросы: обмен опытом реформирования политики ценообразования; мобилизация рыночных механизмов защиты окружающей среды и развитие рынка экологически чистых товаров, снижающих потребление энергии; участие в международных энергетических институтах и сотрудничество в рамках Договора об Энергетической хартии.
Вышеизложенные факты свидетельствуют о том, что России сейчас необходимо сделать стратегический выбор как во внутренней, так и во внешней политике. Снижение цен на энергоносители во внутренней политике помогает нам начать лечение т.н. «голландской болезни», которая долгое время препятствовала старту назревших реформ в энергетическом секторе российской экономики. Во внешней политике в условиях непростых отношений с ЕС самым простым на первый взгляд кажется решение сделать упор на сотрудничество с Китаем и не утруждать себя работой с более сложным партнером. Такой выбор подкрепляется и имеющимся потенциалом взаимодействия с Китаем, и успешной реализацией уже целого ряда крупнейших энергетических проектов. Отдельным направлением сотрудничества России и Китая является взаимодействие в области атомной энергетики.
Однако в этой связи возникают некоторые противоречия с Китаем по вопросу сотрудничества России и стран Юго-Восточной Азии в стратегических областях.
Основной стратегической областью в энергетическом секторе ля России и Китая является Центрально-Азиатский регион. Рассмотрим отношение обеих сторон к своему присутствию в данном регионе.
Активизация двусторонних отношений между Китаем и странами Центральной Азии произошла после распада Советского союза и была инициирована китайской стороной, желающей заключить договоры о демаркации границ. В период существования СССР между КНР и государствами данного региона фактически не существовало связей, по крайне мере, официально. Выход из-под влияния Москвы происходил достаточно болезненно для Центральной Азии: обострились внутренние противоречия, остро ощущалось отсутствие финансовой помощи от России, уровень преступности, политической и социальной борьбы возрос, что повлияло и на соседние страны, в том числе КНР. Появление на границе с Китаем пяти новых нестабильных государств потребовало быстрых действий от правительства КНР.
Дипломатические отношения с Казахстаном, Узбекистаном, Таджикистаном, Кыргызстаном и Туркменистаном были установлены в 1992 году. Китай одним из первых признал независимость пяти республик. Налаживание конструктивного диалога во всех сферах международных отношений, торговли, безопасности и т.д. в 1990-е годы происходило достаточно медленно, так как страны ЦА были в большей степени ориентированы на Российскую Федерацию в своей внешней политике. Однако вследствие того, что отношения с Россией не способствуют ожидаемым масштабам экономического роста и развития пяти республик, страны Центральной Азии постепенно переориентируются на Китай, как более выгодного экономического и политического партнера

. Смене вектора внешней политики центрально-азиатских стран способствует и желание подчеркнуть независимость и суверенитет.
Для КНР страны Центральной Азии стратегически важны с точки зрения инфраструктуры, как континентальный коридор в Западную Европу, способный обеспечить больший поток товаров на новые рынки, экономики, так как данный регион является важным торговым и энергетическим партнером для Китая, и политически, способствуя расширению влияния Поднебесной в регионе.
Высокий уровень экономического развития Китая привел к повышению потребности в рынках сбыта товаров и ресурсной базе, доступ к которым предоставляет регион Центральной Азии, являющийся на данный момент зоной повышенного интереса Поднебесной. Китай успешно развивается и наращивает свой политический, социальный, военный и экономический потенциал в последние три десятилетия. Однако бурный рост экономики порождает и ряд проблем, например, перенасыщение внутренних рынков и поиск выхода на внешние, усиление влияния в регионе, развитие военной промышленности для обеспечения безопасности интересов такой крупной экономической державы. На фоне складывающейся острой обстановки КНР обращается к стратегическому тылу – Центрально-азиатскому региону.
Центральная Азия в дискурсе КНР. Китайские ученые относят к Центральной Азии Киргизию, Казахстан, Узбекистан, Таджикистан и Туркменистан. Китайской стороной особенно подчеркивается тот факт, что с момента образования СССР и вплоть до начала XXI века между КНР и данным регионом были разорваны любые связи. В 1990-е кооперация также не была развита, так как Поднебесная относила данные страны к сфере влияния России, которая очень болезненно воспринимала вмешательство третьих стран в страны Центральной Азии. Зато с начала XXI века началось взаимовыгодное экономическое сотрудничество и постепенный рост влияния Китая в регионе. В научном дискурсе КНР пять центрально-азиатских государств рассматриваются в качестве исторического «младшего» партнера, отношения с которым строились еще со времен Шелкового пути II века до н.э.. Научные деятели отмечают недостаточную силу позиций Центральной Азии в формирующемся мировом порядке: они слишком слабы для независимой внешней политики, поэтому постоянно входят в орбиту влияния более крупных держав.
Тем не менее, согласно заявлениям китайских политиков и ученых, страны Центральной Азии и Китай имеют много общих интересов, прежде всего, в области торговли, развития инфраструктуры и безопасности. Важнейшими проблемами являются сепаратизм и этнические конфликты, которые рассматриваются в рамках Шанхайской организации сотрудничества, включающей в себя КНР и страны ЦА. Китай всерьез обеспокоен уйгурским сепаратизмом в Синцзяно-Уйгурском автономном районе, который находится на границе с Киргизией, Таджикистаном и Казахстаном и регулярно выступает за независимость и создание отдельного государства Восточный Туркестан. Несмотря на то, что террористическая организация «Исламское движение Восточного Туркестана» существует примерно с середины 1990-х годов, широкую общественную огласку получили только массовые беспорядки в Синцзяно-Уйгурском районе в 2007-2009 годах. Уйгурский сепаратизм наблюдается и в Кыргызстане, Казахстане и Таджикистане, поэтому сотрудничество данных стран в сфере безопасности как в ШОС, так и на двустороннем уровне имеет огромную важность для КНР.
Центральная Азия в китайской инициативе «Один пояс – один путь». Необходимость расширения рынков сбыта, как и нужда в сырье всегда были на повестке дня во время бурного роста экономики Китая. Идея об активном участии Китая в экономическом развитии региона соответствует концепции «Пяти принципов мирного сосуществования», выдвинутых КНР и Индией в 1954 году. Пункты о развитии «мирного существования» и «равенства и взаимной выгоды» лежат в основе современной внешнеэкономической стратегии Китая, в том числе и в инициативе «Один пояс – один путь».
Инициатива «Один пояс – один путь» открывает более удобный и быстрый путь к новым и старым европейским и азиатским рынкам сбыта, с помощью которых КНР должен решить проблему затоваривания внутренних рынков. Также «Один пояс – один путь» дает возможность возродить и развить промышленность в Северных и Северо-Восточных районах КНР. Данный транспортный коридор будет проходить через страны Центральной Азии. Поднебесная придает большое значение строительству «Нового Шелкового Пути», который уже превратился не только в инструмент экономического влияния, но и в важный элемент «мягкой» силы Китая. КНР делает акцент на историческую связь Центральной Азии и Поднебесной, подчеркивает исторический аналог строящегося торгового пути, повышает привлекательность работы в Китае и на Китай. С момента утверждения Си Цзиньпином данной инициативы ведется масштабная кампания по инфраструктурному строительству, выделяются кредиты на проектные работы, проводятся конференции и саммиты, и в целом работа по воплощению программы «Один пояс – один путь» широко освещается в прессе [16, С. 104].
Инициатива «Один пояс – один путь» уже имеет множество результатов, и один из них – интенсификация экономического сотрудничества с пятью республиками Центральной Азии. По данным Министерства коммерции КНР, товарооборот Синцзяно-Уйгурского района со странами Центральной Азии, Монголией и Россией за первые два месяца 2017 года увеличился почти на 35 процентов по сравнению с аналогичным периодом 2016 года [13]. По данным Министерства коммерции на 2018 года, совокупный объем экспорта и импорта между поднебесной и странами, пролегающими вдоль «пояса и пути» (к ним относятся в том числе и пять Центрально-азиатских республик), достиг 1,26 трлн. китайских юаней, что в значительной мере обеспечило рост китайской и центрально-азиатской экономик. Таким образом, экономическая кооперация Китая со странами региона Центральной Азии позволяет обеспечить прирост китайской экономики и доступ на европейские рынки, играет роль локомотива расширения торгово-экономической экспансии Поднебесной.
Топливно-энергетическое сотрудничество. Важным аспектом внешнеэкономической стратегии КНР является экономическая безопасность страны. Еще в 2003 году Правительство Китая обозначило два наиболее важных аспекта безопасности: «финансы» и «нефть». В связи с нехваткой стратегических запасов нефти и газа, Поднебесная активно развивает отношения как с региональными экспортерами минеральных ресурсов (Центральная Азия и Россия), так и с отдаленными партнерами (Ближний Восток). Обеспечение экономической безопасности достигается за счет установления устойчивых торгово-экономических и инвестиционных отношений со странами-экспортерами топливного сырья.
Россия всегда видела в странах Центральной Азии своих партнеров в силу того, что основная часть этих стран является выходцами и СССР. Тем не менее, после распада СССР страны постсоветского пространства на территории Центральной Азии получили право самостоятельно выбирать себе стратегических партнеров во всех областях, не исключая энергетики.
Вопросы развития энергетического и иного сотрудничества со странами центральноазиатского региона сопряжены с политическими вопросами.
По прогнозам экспертов, в ЦА, особенно в странах-энергоэкспортерах (Казахстан, Узбекистан, Туркменистан), в целом удастся поддерживать относительную внутриполитическую стабильность