Понятие, значение, юридическая природа защиты свидетелей в суде

Одним из наиболее важных участников уголовного судопроизводства является свидетель. Практически невозможно представить уголовное дело, по которому отсутствует необходимость допроса хотя бы одного лица в качестве свидетеля. Указанное обстоятельство обусловливает необходимость четкого уяснения механизма формирования процессуального статуса свидетеля.
В соответствии с ч. 1 ст. 56 УПК РФ свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, и которое вызвано для дачи показаний. Показания свидетеля являются самостоятельным видом доказательств (п. 2 ч. 2 ст. 74 УПК РФ). Законом установлена уголовная ответственность свидетеля за отказ от дачи показаний и дачу заведомо ложных показаний (ст. ст. 307, 308 УК РФ).
Базовым законодательным актом, определяющим статус свидетеля в уголовном судопроизводстве, является УПК РФ.
В данном случае представляет интерес соотношение уголовного и уголовно-процессуального законов. Общая закономерность, справедливо выявленная в науке, заключается в первичности уголовного закона перед уголовно-процессуальным как нормативного акта материально-правового характера перед актом процедурным, закрепляющим механизм реализации материального права. Вместе с тем названная закономерность носит общий характер, а в рассматриваемой ситуации очевидно, что уголовный закон должен трактовать понятие "свидетель" идентично с процессуальным законом, в известном смысле использовать соответствующие процессуальные положения в готовом виде, поскольку именно процессуальный закон регламентирует наделение лица статусом участника уголовного процесса, и в этом аспекте именно уголовно-процессуальный закон выступает первичным по отношению к уголовному. Нет никаких сомнений, что УК РФ, устанавливая уголовную ответственность за определенные действия свидетеля, имеет в виду именно лицо, обладающее соответствующим отраслевым статусом, т.е. свидетеля как участника уголовного судопроизводства.
Однако при этом необходимо учитывать, что процессуальный статус возникает исходя из отношения лица к преступлению, т.е. к объективным фактам реальной действительности. Иными словами, свидетель должен получить свой статус не по произвольному усмотрению следователя, а в связи с обладанием информацией, относящейся к обстоятельствам, устанавливаемым по уголовному делу. Анализируя принципиально сходную правовую ситуацию, Конституционный Суд РФ применительно к потерпевшему сформулировал правовую позицию, в соответствии с которой процессуальный статус данного участника уголовного судопроизводства формируется фактическими обстоятельствами (причинением лицу вреда в результате совершения преступления) и лишь оформляется постановлением следователя. Такой же подход должен выдерживаться и в отношении свидетеля. Следует учитывать, что в отличие от потерпевшего для придания лицу процессуального статуса свидетеля закон не предусматривает вынесения постановления, однако этот момент в рассматриваемом контексте вторичен.
 Таким образом, свидетеля можно рассматривать в двух аспектах: материально-правовом и процессуальном. В материально-правовом смысле свидетель - это лицо, которому, по мнению следователя, могут быть известны какие-либо обстоятельства, значимые для расследования и разрешения уголовного дела. Необходимо отметить несколько важных моментов. Во-первых, свидетелем может быть только лицо, не причастное к совершению преступления и не пострадавшее от него. Обвиняемый (подозреваемый) и потерпевший также располагают информацией об обстоятельствах преступного деяния, однако им должен быть придан соответствующий процессуальный статус, включающий в себя больший объем специфических прав и обязанностей. Удерживать таких лиц в процессуальном статусе свидетеля недопустимо. Во-вторых, лицо может быть носителем сведений, касающихся не только непосредственно преступного деяния, но и иных фактов, так или иначе подлежащих установлению по уголовному делу. В этом плане весьма характерен по делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетними, обязательный допрос в качестве свидетелей лиц, могущих охарактеризовать обвиняемого (сотрудников подразделений по профилактике преступности несовершеннолетних, классных руководителей и т.п.), однако зачастую совершенно не обладающих информацией собственно об обстоятельствах совершения преступного деяния. Лицо не вправе уклоняться от допроса в качестве свидетеля на том основании, что оно, по его мнению, не располагает сведениями о преступном событии. В-третьих, следователь не может точно знать, какой именно информацией располагает предполагаемый свидетель.
Это выясняется в ходе общения соответствующего лица со следователем. Обязанность прибывать для производства следственных действий вытекает из публичного характера уголовного процесса, в силу которого деятельность уполномоченных государственных органов и должностных лиц рассматривается как защита государства, общества и отдельных граждан от преступных посягательств и выполнение правоохранительной функции государства. Поэтому явка лица по вызову к следователю обязательна, даже если само лицо полагает, что не обладает интересующими следствие знаниями.
В процессуальном аспекте свидетель - лицо, вызванное для дачи показаний. Из этого следует, что законодатель в процессуальном смысле связывает возникновение статуса свидетеля с дачей показаний. Именно показания свидетеля выступают самостоятельным источником доказательств. Какой-либо другой функции, кроме дачи показаний, свидетель в уголовном процессе не выполняет. В силу этого процессуальный аспект статуса свидетеля определяется главным образом положениями уголовно-процессуального закона, однако также и общим алгоритмом получения свидетельских показаний, что в соответствии с требованиями процессуальной формы происходит в рамках таких следственных действий, как допрос и очная ставка. Анализ процессуальных конструкций позволяет выделить своего рода ключевые этапы, на каждом из которых происходит определенная модификация прав и обязанностей лица: 1) вызов на допрос; 2) разъяснение лицу прав в начале допроса; 3) фиксация показаний; 4) подписание протокола допроса. Соответственно, важно уяснить, на каком из этих этапов лицо становится свидетелем в процессуальном смысле.
Формулировка ч. 1 ст. 56 УПК РФ на первый взгляд не вызывает сомнений в том, что лицо приобретает статус свидетеля именно с момента его вызова к следователю. Такой подход иногда разделяется и в научной литературе. Однако решение этого вопроса далеко не столь очевидно, особенно в свете того, что лицо может быть привлечено к уголовной ответственности за отказ от дачи показаний.
Следует отметить, что процессуальное законодательство (ст. 42 и 56 УПК РФ, ст. 70 ГПК РФ, ст. 56 АПК РФ) возлагает на свидетеля и потерпевшего обязанность дать правдивые показания, т.е. сообщить известные им по делу сведения и ответить на поставленные вопросы, а также принять участие в ряде других следственных действий.
Общественная опасность уклонения от выполнения указанной обязанности заключается в том, что оно препятствует расследованию или рассмотрению дела в суде, затрудняет установление истины по делу и вынесение законного и обоснованного решения, т.е. отказ от дачи показаний является формой противодействия правосудию.
Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 308 УК РФ, заключается в бездействии - нарушении правовой обязанности совершить определенное действие, если лицо имело реальную возможность ее выполнить. При этом особенностью уголовно-правового бездействия в "составах уклонения", к которым можно отнести и предусмотренное ст. 308 УК РФ деяние, является такое поведение человека, когда в целях уклонения от возложенной на него обязанности он совершает активные действия, чтобы освободиться от такой обязанности. Однако указанные действия выступают здесь лишь в качестве способа реализации бездействия.
Таким образом, Л.В. Лобанова подчеркивает, что сущность отказа от дачи показаний представляет собой бездействие, ибо субъект не выполняет лежащей на нем обязанности дать показания. Как и для любого другого бездействия, для деяния, предусмотренного ст. 308 УК РФ, характерно, что оно причиняет вред объекту уголовно-правовой охраны не непосредственно, а из-за создания условий для воздействия на данный объект других факторов.
 С учетом изменений, внесенных Федеральным законом от 28 декабря 2013 г. N 432-ФЗ, представляется, что наименование нормы "Отказ свидетеля и потерпевшего от дачи показаний" не соответствует ее диспозиции, которая содержит более широкий спектр противоправных деяний в виде уклонения потерпевшего от участия.
В действующей редакции ст. 308 УК РФ содержание объективной стороны преступления охватывает две формы воспрепятствования осуществлению правосудия:
1) отказ потерпевшего и свидетеля от дачи показаний;
2) уклонение потерпевшего от прохождения освидетельствования, производства в отношении его судебной экспертизы или предоставления образцов почерка и иных образцов для сравнительного исследования.
Под отказом от дачи показаний следует понимать открытое, явно выраженное заявление о нежелании сообщать органам предварительного расследования и суду сведения, имеющие доказательственное значение.
Так, в Кассационном определении Северного флотского военного суда указывается, что необходимым признаком преступления, предусмотренного ст. 308 УК РФ, является отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний, т.е. демонстративное нежелание выполнить процессуальную обязанность - дать правдивые показания. При этом отказ от дачи показаний выражается в ясном и категоричном заявлении, сделанном как устно, так и письменно.
 Отказ также может проявляться в молчании, когда свидетель или потерпевший не отвечает на поставленные вопросы. Так, Шамсиев осужден по ст. 308 УК РФ за отказ от дачи показаний, который выражался в форме молчания при допросе в качестве свидетеля по уголовному делу.
Отказ может быть полным или частичным, т.е. выражаться в нежелании предоставлять информацию в целом или ответить на отдельные вопросы.
Без надлежащего процессуального оформления протоколов следственных и судебных действий показания не имеют юридической силы и признаются недопустимым доказательством в суде (ч. 3 ст. 7 и ст. 75 УПК РФ). Следовательно, отказ от дачи показаний также не имеет юридической силы, если не зафиксирован в установленной процессуальной форме.
Соответственно в приговорах по ст. 308 УК РФ обращается внимание на процессуальное оформление отказа от дачи показаний. Например, свидетель Рожков А.Ю., будучи надлежащим образом предупрежден об ответственности за отказ от дачи показаний, осознавая, что его действия представляют собой преступление против интересов правосудия, умышленно отказался сообщать известные ему факты и обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела. Данный факт был зафиксирован в протоколе допроса свидетеля Рожкова А.Ю., в подтверждение чего тот поставил свою подпись
В свою очередь, "уклонение" значительно шире и охватывает не только процессуально оформленный отказ от дачи показаний, но и иные формы неисполнения обязанности дать показания - неявка в следственные органы и суд; заявление о нежелании давать показания, направленное по почте или через третьих лиц, и др. Однако системное толкование диспозиции ст. 308 УК РФ и норм процессуального законодательства не позволяет признать указанные формы неисполнения процессуальных обязанностей отказом от дачи показаний.
Дискуссионным является вопрос об отграничении преступления, предусмотренного ст. 308 УК РФ, от "лжесвидетельства" (ст. 307 УК РФ), совершаемого в форме умолчания о каких-либо фактах, имеющих значение для дела, либо утверждения о том, что свидетель "не помнит", "не обратил внимание", "не заметил" отдельных деталей произошедшего события.
Одни специалисты относят указанные деяния к формам отказа от дачи показаний. Так, И.С. Власов и И.М. Тяжкова писали: "Отказ от дачи показаний, на наш взгляд, нельзя толковать узко... Несообщение может выразиться как в прямом открытом отказе давать показания, так и в завуалированной форме: в уклонении тем или иным путем от дачи показаний, в частности, умолчании о каких-либо обстоятельствах дела" .
 Другие криминалисты считают умолчание видом "лжесвидетельства" (ст. 307 УК РФ), так как оно искажает предоставляемые сведения. М.Х. Хабибуллин считал, что ложь при совершении рассматриваемого преступления может выражаться не только в утверждении того, чего в действительности не было, но и в умолчании об обстоятельствах дела. В подобных случаях лицо не уклоняется от дачи свидетельских показаний, наоборот, оно их дает, сообщая следователю или суду сведения, не имеющие отношения к делу, либо заведомо ложно утверждая, что по делу ничего не знает.
Третья группа ученых стремится дифференцировать ответственность за различные формы умолчания по ст. 307 и 308 УК РФ. Например, Е.А. Худяков указывал, что любое показание есть прежде всего сообщение, констатация или отрицание каких-либо фактов, активное участие лица в освещении различных событий, обстоятельств. Исходя из этого, если умолчание выражается в полном воздержании от сообщения об известных фактах, то его вряд ли можно признать ложным показанием, и речь следует вести об отказе от дачи показаний (например, лицо утверждает, что ему ничего не известно о преступлении). Как ложные показания следует квалифицировать случаи умолчания, если оно связано с искажением отдельных моментов, что ведет к извращению действительного положения вещей и вводит в заблуждение суд и органы расследования .
В свою очередь, А.С. Горелик полагал, что определяющим критерием разграничения выступает то, как влияет поведение виновного на установление истины: если оно препятствует ее выяснению, то налицо дача ложных показаний, если всего лишь не содействует, то речь идет об отказе от дачи показаний. Например, очевидец убийства верно описывает действия виновного, но ничего не говорит о том, что потерпевший первым начал ссору, наносил виновному удары и т.д.
В результате суд может оценить содеянное виновным как простое убийство или даже убийство при квалифицирующих обстоятельствах из хулиганских побуждений. Хотя фактически оно было совершено при смягчающих обстоятельствах: в состоянии аффекта или при превышении пределов необходимой обороны, либо вообще не было преступным ввиду состояния необходимой обороны.
В подобных случаях допрашиваемый не просто не содействует, но прямо препятствует установлению истины, поэтому он должен отвечать не за отказ от дачи, а за дачу ложных показаний путем бездействия - сокрытия обстоятельств, о которых следовало сообщить на допросе.
Полагаем, что указанные критерии носят в определенной мере субъективный характер, так как достаточно сложно определить, препятствует умолчание установлению истины или вводит в заблуждение суд и органы следствия.
Для выработки единой позиции необходимо исходить из отмеченной особенности объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 308 УК РФ, заключающейся в процессуально зафиксированном четко выраженном заявлении об отказе давать показания или полном молчании в ответ на задаваемые вопросы.
Следует поэтому поддержать подход Ю.И. Кулешова, состоящий в том, что лицо, умалчивающее об известных ему фактах или обстоятельствах, о которых его не спрашивают в ходе проводимого допроса, либо эксперт, не отразивший выявленные факты в ходе исследования, о которых вопрос лицом, производящим расследование, или судом не ставился, уголовной ответственности по действующему законодательству вообще нести не могут.
 Показания свидетеля и потерпевшего представляют собой сведения, сообщенные им на допросе, проведенном в ходе прежде всего досудебного производства по уголовному делу (ч. 1 ст. 77 и ч. 1 ст. 78 УПК РФ). В стадии предварительного расследования следователь свободен при выборе тактики допроса (ч. 2 ст. 189 УПК РФ). При осуществлении судебного следствия первой задает вопросы свидетелю та сторона, по ходатайству которой он вызван в судебное заседание, судья задает вопросы свидетелю после его допроса сторонами (ч. 3 ст. 278 УПК РФ). В силу правил доказывания (ст. 14, 73, 85 и 86 УПК РФ) на допрашиваемом не лежит обязанность определять круг значимых для дела обстоятельств. Также эксперт вправе, но не обязан давать заключение по вопросам, не поставленным в постановлении о назначении экспертизы (п. 4 ч. 3 ст. 57 УПК РФ).
Как верно резюмирует П.С. Метельский, умолчание не подпадает под признаки преступлений, описанных в ст. 307 и 308 УК РФ. Так, деяние, предусмотренное ст. 308 УК РФ, предполагает открытый, а не завуалированный отказ от дачи показаний

. Диспозиция ст. 307 УК РФ также не оговаривает возможность совершения преступления, в частности, дачи заведомо ложных показаний путем бездействия.
В свою очередь, уклонение от сообщения важных для органов расследования или суда сведений ссылкой на какие-то вымышленные обстоятельства (не видел, не помнит, не знает и т.п.) свидетельствует о том, что допрашиваемый констатирует определенный факт, что он такими сведениями не располагает и тем самым сообщает заведомо для него ложную информацию. Данные действия следует расценивать как заведомо ложные показания и квалифицировать по ст. 307 УК РФ.
Если исходить из того, что лицо становится свидетелем именно с момента вызова на допрос и этот вызов сам по себе является основанием для придания лицу соответствующего статуса, то привлечение к уголовной ответственности по ст. 308 УК РФ возможно просто по факту неявки на допрос. Такая интерпретация ч. 1 ст. 56 УПК РФ, однако, противоречит принципу законности и общим положениям уголовного закона. Может сложиться ситуация, при которой для дачи показаний ошибочно вызвано лицо, не располагающее интересующей следствие информацией. Неявка такого лица должна рассматриваться как процессуальное нарушение, однако вряд ли может влечь уголовную ответственность.
Во-первых, такое действие хотя действительно в определенной мере и дезорганизует деятельность органов предварительного расследования, но все же не обладает достаточной степенью общественной опасности для признания его преступным.
Иной подход приведет к признанию преступлением самого по себе факта процедурного нарушения без материально-правовой основы. Общественная опасность отказа от дачи показаний заключается прежде всего в том, что данное деяние затрудняет принятие по уголовному делу законного решения, а не в том, что имеет место несоблюдение процедуры как таковой. Во-вторых, диспозиция ст. 308 УК РФ устанавливает ответственность за отказ от дачи показаний, но не за неявку на следственное действие.
Расширение смысла данной нормы будет означать применение уголовного закона по аналогии, что в принципе недопустимо. Правоприменительная практика также не признает сам по себе факт неявки вызванного лица к следователю отказом от дачи показаний.
 До начала собственно допроса следователь, как правило, беседует с явившимся лицом, выясняя его осведомленность по интересующим расследование вопросам. Если в рамках такого общения выяснится, что лицо не располагает необходимой информацией, следователь вправе не производить допрос.
Очевидно, что в подобной ситуации признание явившегося лица свидетелем лишено смысла, поскольку оно не обладает главным признаком данного участника уголовного судопроизводства - наличием сведений, требуемых для доказывания по делу. В свою очередь, это исключает производство с ним процессуальных действий в соответствующем статусе.
Поскольку для признания лица свидетелем не требуется вынесения постановления, разъяснение прав лицу, допрашиваемому в качестве свидетеля, осуществляется в ходе данного следственного действия (ч. 5 ст. 164, ч. 1 ст. 189 УПК РФ).
Такая конструкция закона однозначно приводит к выводу, что лицо приобретает статус свидетеля с момента начала допроса, поскольку допрос производится именно в данном процессуальном статусе. В ходе следственного действия допрашиваемый обязан соблюдать порядок следственного действия и выполнять поступающие в связи с этим требования следователя. Отказ от дачи показаний (как в целом, так и по отдельным вопросам) влечет уголовную ответственность.
Перенос возникновения статуса свидетеля на момент окончания сообщения лицом сведений в ходе допроса либо на момент составления и подписания протокола допроса характеризуется содержательным противоречием и методологически неверен.
Получается, что лицо вначале выполняет в полном объеме материально-правовую функцию свидетеля (сообщает сведения) и лишь после этого ему придается соответствующий процессуальный статус. В результате неминуемо потребуется признать, что во время дачи показаний лицо статусом свидетеля не обладало. Соответственно, незаконно предупреждение допрашиваемого об уголовной ответственности по ст. ст. 307 и 308 УК РФ, и в конечном итоге показания допрошенного оказываются недопустимыми доказательствами.
Исходя из изложенного общее правило состоит в том, что лицо приобретает процессуальный статус свидетеля непосредственно после начала его допроса в соответствующем качестве.
Вместе с тем из правила должно иметься исключение. Оно касается случаев, когда вызванное лицо отказывается от дачи показаний, не только не сообщая конкретные сведения в ходе допроса, но срывая допрос как таковой, заявляя об отказе даже приступать к его началу. С процессуальной стороны в подобной ситуации у следователя имеется два варианта действий. Первый вариант состоит в составлении мотивированного рапорта с изложением действий и заявлений вызванного для допроса в качестве свидетеля лица и невозможности в силу этого произвести данное следственное действие и составить его протокол. Второй вариант заключается в заполнении вводной части протокола допроса свидетеля и указании в этом протоколе об отказе лица подписывать процессуальный документ и сообщать какие-либо сведения. Именно таким образом лицу придается процессуальный статус свидетеля, который может влечь и материально-правовые последствия (в частности, привлечение к уголовной ответственности за отказ от дачи показаний).
Свидетель по уголовному делу является непосредственным носителем информации, которая имеет значение по делу и источником доказательств.
Правовое положение свидетеля определяется, прежде всего, нормами законодательных актов, которые регулируют вопросы судопроизводства, так как свидетель является непосредственным его участником.
В Российской Федерации институт безопасности свидетелей базируется на нормах Уголовно-процессуального кодекса РФ и Федерального закона №119 от 20 августа 2004 «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» и иных актах законодательства.
Свидетель относится к числу иных участников уголовного судопроизводства в соответствии с главой 8 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и им является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела и которое может быть вызвано для дачи показаний.
Свидетель может в равной степени представлять интересы не только стороны обвинения, но и защиты, то есть лица, которые привлекаются к уголовной ответственности, как правильно отмечает В. И. Крайна: «..в последнем случае вероятности оказания на него либо какого-либо противоправного типа здесь по крайней мере со стороны подозреваемого, обвиняемого ничтожно мало, свидетели защиты скорее полезнее, чем опасны и подозреваемые и обвиняемые весьма заинтересованы в его активном участии в процессе уголовного судопроизводства».
Связи с этим, особое значение приобретают государственные меры защиты таких лиц и их безопасность обеспечивается уголовно- процессуальным законодательством Российской Федерации.
На законодательном уровне приняты меры для усиления государственной защиты определенных категорий лиц, а именно свидетелей, потерпевших, судей, прокуроров, следователей дознавателей, их родственников и близких лиц в связи с тем, что данная проблема обрела особую остроту и требует совершенствования на уровне законодательства в части усиления мер по защите указанных лиц.
В нормативно-правовых актах Российской Федерации достаточно конкретно определяется статус свидетеля, однако отсутствует четкий порядок мер безопасности, применяемые к нему в случае угрозы правам и интересам со стороны иных участников судопроизводства.
В Российской Федерации предусматривается ряд норм, которые обеспечивает защиту прав и интересов потерпевших от преступных посягательств, в число которых входит и свидетели, а также и близких, если в отношении последних совершаются преступления, которые предусмотрены нормами Уголовного кодекса Российской Федерации.
Институт защиты свидетелей регулируется целой системой нормативно-правовых актов, во главе которых является Конституция Российской Федерации, провозглашающая признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека гражданина в качестве обязанности государства.
В Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации предусматриваются меры безопасности, которые могут применяться судом, прокурором, следователем, органом дознания в пределах предоставленной законом компетенции.
Во исполнение указанного Федерального закона №119 от 20.08.2004 г. также реализуется Государственная программа по обеспечению безопасности, потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, которые предусматривает выделение средств из федерального бюджета и направления их на реализацию защиты указанных категорий граждан.
К мерам безопасности могут быть отнесены: личная круглосуточная охрана, бронежилет, средства экстренной радиосвязи, средства самообороны - например, газовый баллончик, электрошоковое устройство, изменение места жительства, изменение документов, изменение внешности, изменение места работы и учёбы и так далее.
Во время судебных процессов свидетеля могут поместить в безопасное место - квартиру, загородный дом, пансионат и при любом перемещении будут осуществлять физическую защиту.
В последние десятилетия в Российской Федерации в соответствии с фундаментальными принципами, изложенными в Конституции и международных актах, предпринимаются шаги по защите и обеспечению безопасности участников правосудия как лиц, которым может грозить реальная опасность в связи с их деятельным участием в уголовном процессе. В связи с этим создание и эффективное функционирование института государственной защиты потерпевших, свидетелей и иных участников правосудия и гарантия их безопасности являются важнейшими элементами правовой и уголовной политики любого государства. Комплекс реализуемых мер по защите и охране их прав и свобод является условием повышения эффективности расследования и раскрытия преступлений, служит установлению в стране правопорядка, повышению уровня доверия граждан к государственным органам и структурам.
В статьях 2 и 45 Конституции Российской Федерации заложено положение о том, что защита прав и свобод человека и гражданина - это прямая обязанность государства, которое должно гарантировать государственную защиту прав и свобод человека и гражданина в случае их нарушения. Приоритетом и одной из главных стратегических задач в области государственной и общественной безопасности в Указе Президента РФ от 31 декабря 2015 г. "О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации" провозглашена в том числе защита основных прав и свобод человека и гражданина (п. 42).
При этом недостаточно лишь провозгласить принцип защиты прав и свобод. Общество динамично развивается, а вместе с этим неизбежно и развитие способов противоправного воздействия на личность.
Преступным миром находятся все новые и новые, более организованные и продуманные формы противодействия органам следствия и суда, кроме того, применяются подкуп, насилие и высказывание угроз в адрес лиц, способствующих расследованию и раскрытию преступления, а также наказанию преступников, таких как свидетели, потерпевшие и др.
В связи с этим государственная власть, посредством своих законодательных и правоохранительных органов, должна постоянно "держать руку на пульсе событий", происходящих в обществе.
Необходимо постоянно совершенствовать меры предупреждения, выявления, пресечения и раскрытия преступных действий, посягающих на права и свободы человека и гражданина. Всем участникам (субъектам) правосудия должен быть предоставлен необходимый и достаточный комплекс мер и средств по практической реализации своих прав и отстаиванию своих законных интересов.
Однако весь комплекс мер по соблюдению, охране и защите прав и свобод участников правосудия будет бесполезен, если не обеспечить главного, а именно государственной защиты и безопасности всех субъектов правосудия, заключающейся в личной (физической) безопасности, безопасности принадлежащего им имущества, а также защите от любых посягательств на их права, свободы, законные интересы.
Для того чтобы данные меры имели практический результат, необходимы детальное изучение и последующий анализ социальных отношений и социальной действительности в данной области для последующего внесения существенных изменений в уголовное, уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное законодательство. Посредством комплекса действий по выработке мер защиты государство выполняет одну из своих главных задач - обеспечивает правопорядок в стране.
В целях практической реализации задачи был сформирован институт государственной защиты участников (субъектов) российского правосудия, и возник он относительно недавно, в начале 90-х гг. XX в. Первым нормативным актом, положившим начало зарождению данного института, принято считать Закон СССР от 12 июня 1990 г. N 1556-1 "О внесении изменений и дополнений в Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик".
В нем предусматривался комплекс мер по защите и обеспечению безопасности свидетелей и потерпевших в случаях поступления им и (или) их близким родственникам или членам семей угроз убийством, насилием, порчей имущества и др. противоправным воздействием. Органы следствия и дознания обязаны были принять меры по обеспечению их безопасности. С распадом СССР Закон утратил свою силу, но все же явился своеобразным толчком к развитию законодательства всех стран бывшего СССР.
Если говорить о действующей нормативно-правовой основе института защиты, то с начала 1990-х гг., после распада СССР и образования Российской Федерации как независимого государства, были приняты такие федеральные законы, как:
- "О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов",
- "О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства" (далее - федеральный закон о государственной защите участников уголовного судопроизводства) и др.
Кроме федеральных законов также был разработан и принят новый Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации .
С середины 2000-х годов на практике начинают внедряться государственные программы по защите участников правосудия. Ведущую роль в процессе реализации принимаемых мер играет деятельность органов, на которые возложена обязанность по обеспечению мер государственной защиты, что должно составлять ядро уголовной политики государства в данной области. Разработка и принятие нормативно-правовых актов в данной области продолжается.
В процессе становления и развития данного института в научных и правоприменительных кругах возникают и обсуждаются как вопросы о процедуре его возникновения и законодательного оформления, теоретического обоснования, эволюционирования, так и проблемы его практической реализации и законодательного совершенствования. Все это лишний раз подчеркивает необходимость и востребованность данного института в обществе.
Переходя от процесса становления института к конкретным субъектам правосудия, подлежащим государственной защите, следует в первую очередь сказать о потерпевших как о лицах, против прав и интересов которых было совершено преступление.
Кроме того, на них может быть продолжено оказание противоправного воздействия и в дальнейшем, на стадиях предварительного расследования и судебного разбирательства. Защита прав и достоинства потерпевшего нашла свое отражение и обоснование в Постановлении Конституционного Суда РФ от 15 января 1999 г. N 1-П.
В нем говорится, что любой вид противоправного посягательства на личность, ее права и свободы в то же время является и грубейшим посягательством на достоинство человека, в связи с тем что он становится объектом произвола и насилия. Государство в данном случае обязано обеспечить его защиту и всячески способствовать устранению нарушений его прав и восстановлению достоинства его личности.
Но это вовсе не означает, что защита прав, свобод и обеспечение безопасности должны осуществляться лишь в отношении потерпевшего. Как правильно отмечает Е.П. Гришина, меры защиты, предусмотренные в Федеральном законе о государственной защите участников уголовного судопроизводства, являются универсальными и применены фактически к любому участнику правосудия.
К примеру, к переводчику, статус которого определен ст. 59 Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее - УПК РФ) и который наряду с другими участниками также подлежит защите. Основанием для применения мер защиты к любому участнику правосудия, в соответствии со ст. 16 Федерального закона о государственной защите участников уголовного судопроизводства и ч