История семьи

Семью принято считать «ячейкой общества», «социальным институтом», на котором держится социум. Разрушение семейных норм всегда свидетельствует о том, что общество пребывает в серьёзном кризисе. В русской культуре семье всегда придавалось особое значение, а связи вне брака считались греховными. В православии семья – это «малая церковь» и отношение к ней должно быть соответствующим – как к святыне.
В Библии сказано: «…не хорошо быть человеку одному» (Быт 2, 18). И тогда Бог сотворил для Адама жену – Еву. Их союз явился первым примером семьи, благословлённой Творцом на процветание и размножение. В Новом Завете значимость семьи только возрастает. Как уже говорилось, семья сопоставляется с малой церковью. Апостол Павел пишет: «муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела» (Еф 5, 25). Союз мужа и жены в православии аналогичен союзу Христа и Церкви. Поэтому семья для русского народа всегда была священной по своей сути, а потому нарушение супружеской верности приравнивалось к страшному греху, к святотатству, что, впрочем, не исключало случаев адюльтера и со стороны мужчин, и со стороны женщин.
Ранее браки совершались по договору родителей, по любви – крайне редко. Этот тип семьи имеет название патриархальной семьи. Согласно Новому Завету, в такой семье главенствовал мужчина, интересам которого подчинялись все члены семьи.
В XIX веке многое начинает меняться. Так, патриархальный тип семьи сменяется типом детоцентристской семьи, в которой всё внимание уделялось детям, их интересам; именно ради них сохранялась семья. Далее всё более частыми становятся браки, заключённые не расчёту, а по любви. Однако это обстоятельство парадоксальным образом не уменьшает количество адюльтеров, а, напротив, увеличивает их. В то же время развод, который до XIX века был исключён, и в позапрошлом столетии ещё являлся нонсенсом. Тем не менее, в произведении Л.Н. Толстого это событие свершается, хотя ещё совсем недавно измена относилась к уголовным преступлениям.
Роман «Анна Каренина» в полной мере отражает эволюцию русской семьи, отражающую отход от патриархальных устоев к буржуазной модели. М. Заламбани пишет:
«Анна предвосхищает эпоху, в которой меняется мироощущение и поведение женщин, становится иным и их отношение к детям: сокращается количество новорожденных, увеличивается число незаконнорожденных, женщины начинают противопоставлять семейной жизни свою частную жизнь».
Таким образом, одним из пластов романа «Анна Каренина» является пласт социальный, в котором автором рассматривается институт брака, его проблемы, распад и последствия всех этих преобразований для всех членов семьи: мужа, жены и детей.
3. ИЗМЕНА В РОМАНЕ АННА КАРЕНИНА
В романе «Анна Каренина» измена является одной из основных проблем, которые ставит для рассмотрения автор. Измена предстаёт в произведении в нескольких ипостасях: как общественное явление, как смертный грех, как путь, ведущий к смерти. Писатель проводит художественное исследование: как измена влияет на души героев, какие необратимые последствия происходят в ней в связи с этим поступком, который в «Анне Каренина» расценивается автором как преступление против Бога.
3.1. Измена Облонского
Роман начинается с измены – Стива Облонский оказывается уличённым в интрижке с гувернанткой. Из-за этого в доме царит то самое «смешение», о котором говорится в самом начале произведения:
«Всё смешалось в доме Облонских».
Помня высказывание самого писателя о том, что в «Анне Карениной» он любит мысль «семейную» (в противовес мысли «народной» в «Войне и мире»), следует обратить внимание на начальную фразу именно в этом контексте. Осознавая, что автор намерен исследовать именно проблему семьи, необходимо отметить тот глубинный смысл, которая заложена в первом предложении. Пространство, предстающее за этой фразой – это пространство дома (сакральное для русской литературы). Объединение этого пространства одной фамилией, которая, по сути, должна означать общность живущих в этом доме людей, их глубинную связь, освящённую Самим Богом, ещё более усиливает обозначенный подтекст. Но смешение, произошедшее здесь, разрушает эту связь. Отсюда вытекает главная проблема романа, которую можно сформулировать следующим образом: распад семьи (священного понятия для русского человека), происходящий впоследствии измены, которая прочитывается здесь не только как отступление от супружеского долга, но как оскорбление, нанесённое Богу («Мне отмщение, и Аз воздам»).
Е.Р. Варакина заметила, что автор формирует систему образов по следующему признаку: приверженцев «семейной» мысли и по каким-то причинам её игнорирующим. Причём, как это можно заметить, во второй категории оказываются не только холостые герои романа, но и женатые. И здесь в первую очередь следует сказать о Стиве Облонском, с которого всё и начинается. Ставя в начало романа рассказ не столько о его измене жене, сколько о её последствиях, писатель, возможно, хотел подчеркнуть ту «червоточину», которая существовала в этой семье (имеется в виду линия Облонских). Более явно подверженный этому пороку брат, неоднократно изменявший своей верной, доброй и измученной бесконечными родами жене, и сестра его – Анна, решившаяся не только изменить мужу, но и открыть бросить свой поступок, как перчатку вызова, в лицо общества.
Вот и Стива Облонский, хотя уже давно находится в статусе женатого человека и многодетного отца, по своей внутренней сути не является семейным человеком. Он не чувствует святости семейных уз – так, как их чувствует Лёвин или Долли Облонская. Большая часть переживаний Стивы связана с неудобствами, которые возникли из-за его разоблачения, с дискомфортом, который он испытывает от пребывания в собственном доме. Вины за произошедшее он не ощущает, в его специфических переживаниях нет и намёка на ту рефлексию, которая позже случится у его сестры Анны. Стива лишь корит себя за то, что не сумел хорошо утаить свои похождения:
Единственный вывод, который делает для себя Стива – это не заводить больше романов в стенах собственного дома, чтобы не быть разоблачённым женой. Никакого нравственного переворота в его душе не происходит. Он и не может произойти, потому что Стива не способен ощущать любви. Он не любит Долли (в его глазах она – не женщина), не любит своих любовниц. Женщина для него – лишь способ получения удовольствия или сохранения статуса comme il faut, который обеспечивают ему жена и семья.
С одной стороны, в глазах общества Стива выглядит идеально, ведь у него внешне благополучная семья и пятеро детей. С другой, – все интересы Стивы лежат вне этой плоскости. Он гонится за удовольствиями и получает их за пределами семьи. И в данном случае, если говорить о связи романа с пушкинским «Евгением Онегиным», следует вспомнить исследование В.С. Непомнящего, касающееся этого произведения. Исследователь полагает, что роман «Евгений Онегин», написанный о молодом «повесе» в XIX веке, обращён к каждому из нас, ныне живущему. И не только обращён, но и конкретно написан о каждом из нас.
В.С. Непомнящий доказывает, что в основе пушкинского произведения лежат два противоположных мировоззрения: философия потребления (то есть большая жизнь героя) и философия жертвенности, стремление жить по законам Божьим, поскольку человек есть образ и подобие Божие. Вот и мировоззрение Стивы Облонского принадлежит философии потребления, в отличие от жертвенной психологии Долли, отдающей себя всю семье

.
На это обстоятельство обратили внимание и некоторые исследователи, изучающие непосредственно роман «Анна Каренина». Например, Е.В. Улыбина, которая пишет о том, что Долли – жертва и в то же время она сознательно сохраняет своё положение жертвы, так как ей это выгодно.
Для Стивы же семья, как и Москва, «стоячее болото». Он не может долго находиться здесь, легко отмахивается от просьб жены, касающихся нужд детей, и в то же время легко тратит деньги на подарки любовницам или на тех дам, которые видит в этой роли. Он не может не изменять, в его душе нет никаких ростков, никаких зачатков к тому, чтобы стать другим. Жизнь для него – это череда удовольствий, а дом, семья, забота о детях и жене в эту картину мира не входят.
Однако Стива не является исключением из правил: почти все представители высшего света живут так и имеют по две семьи – законную или незаконную; любовниц и любовников. Если эти обстоятельства не открывались посторонним, не афишировались, то и осуждению они не предавались. То же самое можно было сказать и о мужской измене, которая также не осуждалась и даже, напротив, как будто подтверждала и доказывала качество личности мужчины.
Вместе с тем, Облонский – один из самых обаятельных и жизнелюбивых персонажей романа, как и его сестра Анна. В отличие от Каренина, все любят его, несмотря на его беспорядочный образ жизни (В.В. Набоков, в свойственной ему резкой манере, назвал его «легкомысленным» и «никчемным братом Анны»).
Стива примиряется с женой, благодаря Анне, но никак не меняет образа жизни, и прощение Долли не оказывает на него ровно никакого влияния. Он продолжает свои интрижки, соблюдая лишь большую осторожность. Его не терзает рефлексия, в нём не происходит эволюции. Измена никак не сказывается на нём, напротив, она является образом его жизни.
3.2.Измена Карениной
Измена Анны начинается в её душе, сразу после встречи с Вронским. Она сама отмечает те перемены, которые произошли с ней, пока едет в поезде, хотя причину их понять не может:
Начиная вспоминать случившиеся накануне события, она не может пока выявить, что является причиной этого странного чувства. Между тем, знаки, указывающие на то, что происходит нечто новое, продолжают возникать, и одним из них является реакция Анны на пришедшего её встречать мужа. Его облик составляет резкий контраст по сравнению с Вронским, с которым она только недавно объяснялась посреди сильной метели. Только лишь недостатки Каренина бросаются ей в глаза:
Не только внешность мужа вызывает её недовольство, но и её собственное чувство к нему, которое ранее пребывало на уровне подсознания, а теперь начало проступать наружу. Это – «чувство притворства» по отношению к нему. Постепенно Анна всё больше и больше втягивается в состояние лжи и лицемерия. И хотя она отвергала замеченное однажды Долли её сходство со Стивой, со временем она приняла его модель поведения (с тем отличием только, что у неё был один адюльтер, а у Стивы много) и нашла для себя аналогичные оправдания.
По мнению А.Н. Ужанкова, в основе образа Анны, её падения лежит учение о прилоге, расскрывающее в человеке процесс грехопадения, начиная от его зарождения в душе и заканчивая финалом. Автор подробно излагает в своей статье как само учение, так и его преломление в духовном пути Анны. Эта версия выглядит действительно убедительной. Собственно, это обстоятельство обнаружил М.М. Дунаев, отметив совпадение между психологией человека и теории о греховности.
Описанное выше поведение Анны можно назвать именно прилогом, поскольку на уровне подсознания героиня уже приняла соблазн. Мысль о Вронском уже поселилась в ней, окрасила её жизнь в иные тона, более привлекательные, чем жизнь с мужем (отсюда мысль об ушах). Таким образом, в душе Анны возник помысел о грехе. Чтение романа показывает, что основным штрихом, которым писатель «помечает» начавшийся процесс её грехопадения, является блеск. Описание блеска в разных степенях его проявления сопровождает образ Анны на протяжении всего действия.
В описываемом случае появления греховного помысла в душе Анны. Блеск, показывающий Анну в странном свечении, принадлежность которого сразу не может быть ясна читателю, преподносится автором глазами Вронского, который замечает её интерес к себе:
Данный отрывок обращает на себя внимание не только тем, что блеск глаз упоминается в нём дважды, но и тем, что в ней живёт некая сила, заставляющая Анну вести себя не так, как она хочет или как того требует долг. Невербальная поэтика здесь очень красноречива: она не только раскрывает тайны души героини, но и намекает на её будущее. Автор как будто персонифицирует улыбку, представляет её так, будто она сама изгибает губы, и этот изгиб как будто предсказывает одержимость Анны. На овладение героиней злой силы указывают и признаки переполнения, избытка чего-то непонятного; дважды повторённое сочетание «против её воли».
Следовательно, в натуре Анны были предпосылки к такого рода поступкам. Л.Н. Толстой сумел не только подробно описать борьбу светлого и тёмного начал в душе человека, но и показать их зарождение и созревание. Анна неоднозначна. В начале романа она изображается как человек глубоко положительный, способный сочувствовать и сопереживать чужим бедам (она едет спасать семью брата, а несчастье на вокзале воспринимает острее, чем другие). Ей многое дано, и светлое начало кажется в ней неистребимым. Но такой мастер психологического анализа, как Л.Н. Толстой, оказывается способным заглянуть в человеческую душу очень глубоко и заметить в ней такие червоточины, постепенно приводящие к грехопадению. Именно это и происходит с Анной.
Не сумев преодолеть первого этапа искушения и поддавшись обаянию и вниманию Вронского, она открыла в своей души путь греху. Поэтому после прилога (помысла) Анна приходит к сочетанию, что пока тоже происходит против её воли. На время она забывает обо всём случившемся, но Кити Щербацкая, влюблённая во Вронского, постоянно возвращает мысли Анны к этому человеку, даже не предполагая, что этим самым вредит сама себе. Таким образом, у Анны возникает два посыла для греха – её мысли и Кити, которые, сочетавшись между собой, выводят героиню на новый уровень её греха. Это вновь показано через невербальные признаки, на этот раз через восприятие Кити, которая наблюдает за Анной на балу и видит те же самые признаки искушения (блеск, изгибающуюся улыбку – против воли), которые присущи Анне в этот момент. Указания на присутствие в жизни чего-то ирреального непроизвольно ощущаются людьми, окружающими Анну:
«Какая-то сверхъестественная сила притягивала глаза Кити к лицу Анны».
В описании, приведённом выше, возникают и новые черты, помимо блеска и улыбки: опьянение собственным успехом, самолюбование. В этих состояниях угадываются признаки тщеславия, гордости, в христианстве считающиеся признаком того, что человек находится под влиянием бесовских страстей. Об этом писал, например, прп. Лев Оптинский (1768 – 1841), называвший тщеславие «ядом», который способен уничтожить все существующие в человеке добродетели. Возможно, именно и было целью автора: указать на духовную опасность, подстерегающую Анну, а не только создать великолепно выписанный портрет героини.
Прелесть и заманчивость греха затягивают Анну всё больше, о чём говорит ещё более усиливавший блеск (его в очередной раз замечает Вронский)