Художественное своеобразие романа

Роман «Анна Каренина» является вершинным произведением отечественной литературы XIX в., которое родилось в размышлениях Л. Н. Толстого об истине и красоте. Вопрос о соотношении духовной истины и красоты физической автор определяет в качестве важнейшей философской антиномии, на которой сформирована концепция произведения. Следует рассмотреть, какое художественное решение находит автор для ответа на актуальные для него вопросы.
Литературоведы отмечали, что основной конструктивный принцип философской прозы – это существование в романах персонажей или сюжетных линий, которые выражают разные концепции, и «вытекающий отсюда принцип сопоставления или столкновения сознаний и типов поведения». Полемика, диалог, спор, которые неизменно присуще философскому роману, определяются писателем в качестве сферы композиции романа. Его интересует духовный опыт героев: путь обретения ими истины или ее утраты. Л.Н. Толстой формирует трудную конструкцию романа, в основание которой находятся две равноправные сюжетные линии. Сюжетная линия Анна-Вронский показывает образ губительной и гибнущей красоты с трагической финальной развязкой в седьмой части романа. В сюжетной линии Кити-Левин находится история обретения персонажами истинного знания в завершающей части романа. Внутренне объединяет данные сюжетные линии изучение конфликта между духовной и физической сторонами любви, между иррациональной и рациональной сторонами личности. Причем, компромисс в сознании писателя принципиально недопустим. Данная неразрешимая дилемма формирует плоскость соприкосновения двух внешне независимых романов. Концепция двух видов любви находится в 11 главе первой части романа в споре Левина и Облонского и выявляет философско-этическую проблематику романа, а сам спор – это философский пролог романа.
В композиции произведения создаются уникальные смысловые сближения (сопоставления, противопоставления, семантические отражения), компенсирующие ослабление внешних фабульных связей. Контраст фабульно самостоятельных сюжетных линий определяет их композиционную однотипность. Каждый из «романов» формируется по общей композиционной схеме, в основе которой находится приближение героя к открывшейся бездне. Своеобразный контрапункт сюжетных линий, который выводит повествование в плоскость размышлений о смысле земного бытия – это тема ухода - смерти-самоубийства. Так или иначе, эта тема связана почти с каждым героем произведения. Писатель подчеркивает мысль о преследующем Анну чувстве совершающегося или совершенного убийства. Трагическая развязка сюжетной линии физической любви предопределена решением разума. Самоубийство является выходом, подсказывающий Константину Левину разум. Данный персонаж во многом близкий писателю, его alterego, проходит путь постижения истины «христьянских» добродетелей, когда рушится привычная система ценностей и согласовывается новая система моральных представлений смысла жизни.
Внешне разобщенные сюжетные линии являются внутренне соотнесенными друг с другом в качестве двух противоположных решений единственной проблемы. При их сопоставлении возникает философско-этический смысл романа. В финале произведения утверждается любовь, которая далека от традиционной, романной, когда писатель, опровергая общепринятые представления, декларирует любовь в качестве бесконечного единения людей в добре.
Исследователи творчества писателя выявляли «сдержанность авторского голоса» в «Анне Карениной» относительно романа-эпопеи «Война и мир». Одновременно в данном произведении при формальной невыявленности голоса повествователя ярко обозначена его моральная ориентация. Применяя язык художественных образов, писатель показывает собственный взгляд в споре об истине. При данном его писательская стратегия ориентирована не на изложение «готовой» истины, а именно на процесс ее нахождения.
Конструкцию произведения выявляет движение двух полемически соотнесенных сюжетных линий, отдельная из которых поддержана системой мотивов и выдерживается в собственной эмоциональной тональности. Художественное изображение страсти и философское постижение истины соотнесены писателем с формированием мотивов света и мрака. Их соотношение в качестве обозначения мрака(темноты) – символа смерти, света – символа жизни, является сквозным поэтическим образом, который организует повествование в произведении «Анна Каренина».
Л. И. Ерёмина определяла роль символа в поэтике писателя на примере двух контрастных образов: света в качестве символа жизни, горения, служения, любви и темноты в качестве символа смерти, увядания, умирания, бездуховности

. Согласно ей, символ создается на границе пересечения некоторого числа метафорических сопоставлений-уподоблений. Анализ указанных мотивов предпринят, в основном, в связи с подготовкой образа Анны Карениной.
Мотив мрака, темноты, разгула стихии – это важнейший в совершенствовании сюжетной линии Анна – Вронский. Свет в глазах Анны – «дрожащий вспыхивающий блеск» – перерождается при развитии сюжета в «страшный блеск пожара среди темной ночи». Возвращению героини из Москвы сопутствует разгул природной стихии. Мотив темноты, который переходит во мрак, вновь создается при гибели Анны. При этом писатель определяет усиление интенсивности темноты, сопрягая в единый художественный образ ощущение приближающейся смерти и гаснущую свечу: «Вдруг тень ширмы заколебалась, захватила весь карниз, весь потолок, прочие тени с иной стороны рванулись ей навстречу; на мгновение тени сбежали, но затем с новой быстротой надвинулись, поколебались, слились, и все стало темно. "Смерть!" подумала она». Трагическая развязка определенной сюжетной линии – «нехристианская» смерть Анны – всё же освещена мгновенным светом, который дарован грешнице всезнающим писателем.
Данный трагический конец является одной из возможностей для Константина Левина. Авторский анализ психического состояния героя после встречи с братом Николаем говорит о преобладании в его душе пессимистических настроений. Левин «во всём видел лишь смерть или приближение к ней. Темнота покрывала для него все; но именно вследствие данной темноты он чувствовал, что единственною руководительною нитью в данной темноте было его дело, и он из последних сил ухватился и держался за него». Акцентирует внимание почти полное совпадение основных фраз, которые относятся к различным героям: «мрак, который покрывал для нее всё» и «темнота покрывала для него всё». Данная семантическая рифма сопрягает в общий образ контрастные сюжетные линии: роман, который раскрывает «тайну зла», и роман, который утверждает силу света.
В сознании Левина образ Кити является олицетворенным божеством - сопрягается с восходом, солнцем, утром, светом: «Все освещалось ею. Она была улыбка, которая озаряла все вокруг». По мнению Левина, Кити – это образ совершенстваи духовной чистоты. Вся сцена венчания Левина и Кити принизана небесным светом, отрывом участвующих в ней лиц от всего грешно-земного к возвышенно-небесному: «Левин оглянулся на нее и был поражен радостным сиянием, которое было на ее лице; и чувство это невольно сообщилось ему. Ему стало, так же как и ей, веселои светло».
Динамика мотива света получает прочее совершенствование, когда писатель описывает рождение ребенка. Возникновение новой жизни он уподобляет «огоньку над светильником»: «...как огонек над светильником, колебалась жизнь человеческого существа, которого никогда прежде не было и которое так же, с тем же правом, с тою же значительностью для себя будет жить и плодить себе подобных». Духовное преображение Левина связывается с обретением света. Нравственный догмат обретения Бога в душе определяется Толстым в качестве неосознанного приобщения к незамысловатой правде Платона Фоканыча: «Новое радостное чувство охватило Левина. При словах мужика о том, что Фоканыч живет для души, по правде, по-Божью, неясные, но значительные мысли толпою как будто вырвались откуда-то иззаперти и, все, стремясь к одной цели, закружились в его голове, ослепляя его своим светом». В представлении писателя оно является равнозначным состоянием духовного просветления героя, его рождению к истинной жизни.
Стремление разрешить философскую дилемму определило то, что писатель пытается объяснить изображаемое благодаря сопоставлениям и аналогиям. Жизнь и смерть, смерть и физическая любовь связаны в его мире идеей христианского греха. Чувственная любовь вторгается в область запретного, и в связи с этим, любовный акт приравнивается писателем к убийству. В главе 11 второй части произведения он предоставляет несколько сопоставлений, которые демонстрируют парадоксальное совмещение противоречий, в основе которых находится авторская этическая установка: физическая любовь – убийство. Сцена физического сближения Вронского и Анны объяснена и прокомментирована автором: «Она, глядя на него, физически чувствовала свое унижение и ничего больше не могла говорить