Ближний Восток как арена столкновения интересов региональных центров силы и ведущих мировых держав

В настоящее время положение Израиля, как и России, Европы и США и других регионов мира характеризуется обострением международных угроз. Одной из самых серьезных из них стала проблема мирового терроризма в регионе Ближнего Востока.
Ближневосточный регион в начале XXI в. не только не утратил своего геополитической роли, но, и по мнению многих экспертов становится «взрывоопасным узлом», трансформируясь в своеобразную зону эскалации военно – политической напряженности, а также периодически возникающих там военных конфликтов[2].Обострение международной напряженности, переплетенной тесно с усугублением многочисленных этнических, профессиональных и религиозных противоречий, становится характерной тенденцией для данного региона.
Одним из государств мирового сообщества, которое стремилось к превращению региона Ближнего Востока в плацдарм для удовлетворения собственных интересов являлось США, о чем свидетельствовал проект «Большой Ближний Восток», который был представлен США в 2004 г. на саммите «восьмерки», происходившей в Си-Айленде. Разработчиками проекта в качестве главной цели данного проекта ставилось формирование построение демократических, экономически процветающих, открытых и толерантных обществ, где не будет почвы, порождающей терроризм, а следовательно, и угрозы для жизненных интересов держав.
Проект, предложенный американской стороной, напоминает по форме Хельсинский заключительный акт 1975 г., который был подготовлен США и их союзниками по НАТО, основной посыл которых заключался в распространении демократии, обеспечении прав человека и проведения кардинальных экономических преобразований в странах СССР и странах Восточной Европы.
Ближний Восток был ключевым испытательным полигоном для внешней политики Обамы. Такие события, как арабская весна, многонациональная военная интервенция под руководством НАТО в Ливии, сирийская гражданская война и переговорный процесс, который привел к ядерной сделке с Ираном, можно рассматривать как составные части «Доктрины Обамы» на Ближнем Востоке. Личные взгляды Д. Трампа, жестко критикующего предшественника, не могли не сказаться на его ближневосточной стратегии, а также на общем внешнеполитическом подходе его администрации к этому региону.
Необходимо отметить, что в новом тысячелетии на территории Ближнего Востока происходит формирование новых региональных центров силы, к которым кроме Израиля мы можем отнести такие государства, как Иран, Турция, Саудовская Аравия, Египет и Израиль. Все эти государства преследовали свои замыслы в геополитическом плане и зачастую не совпадающие с мнением глобальных акторов системы международных отношений. В частности, в период президентства в США Д. Обамы наблюдались противоречия в отношениях с такими союзниками США, как Израиль и Саудовская Аравия, а также Турция. Имелись только партнеры, соответствующие требованиям текущего момента, но отсутствовали союзники на Ближнем Востоке до момента военного вмешательства в дела Сирии у России.
Не смотря на наличие определенных противоречий в диалоге между Россией и Ираном,данное обстоятельство не помешало последнему участвовать в военных действиях с Сирией на стороне Асада. Стоит отметить, что существующие противоречия затрагивают не только регион Ближнего Востока, но и другие стратегические территории. Реальность осуществления подобного во внешнеполитической практике иллюстрируют слова начальника генерального штаба иранских вооруженных сил М. Хусейн Багери, который заявил в 2016 г. о потенциальной готовности с помощи своих портов трансформировать существующую геополитическую ситуацию в регионе, тем самым уничтожив «монополию России на обеспечение связи Центральной Азии с остальным миром».
Различные варианты урегулирования ситуации на Ближнем Востоке, подчас достаточно противоречивые, предлагались будущим американским лидером уже в ходе своей предвыборной компании. Следует отметить, что рамочным документом, который конструировал общин деятельности политической элиты США на период очередного президентского цикла является Стратегия национальной безопасности, последняя редакция которой была принята Белым домом в декабре 2017 г/ В тоже время американская администрация в период президентства Д. Трампа осуществила публикацию Стратегии до истечения первого срока пребывания у власти американского лидера, что было впервые в практике американской политической системы.
Противоречивые поступки нового американского лидера, как во внутренней, так и внешней политике, однако, не помешало американским экспертам предположить тот момент, что администрация Д. Трампа, возьмет на вооружение продвижение мира в Сирии «через силу» по образцу стратегии, одобренной Р. Рейганом. Данная гипотеза опиралась на общую концепцию Д. Трампа, а которой предусматривалось остановить процесс бесконечной секвестрации бюджета Пентагона, увеличить огневую мощь вооруженных сил Америки, применив в качестве одного из поводов военную борьбу для упрочения позиций США в различных частях мира.
Согласно оценкам многочисленных американских политологов Вашингтонского института, достаточно сложным для национальной безопасности и в целом для внешней политики США, остается регион Ближнего Востока. К примеру, экспертом по арабской политике в Вашингтонском институте Д. Таблером было выдвинуто предположение о том, что Сирия остается фактически разделенной страной и в русле подобных тенденций наиболее оптимальным шагом американской администрации Д. Трампа могло бы стать образование зон безопасности, которые бы оставались вне контроля Б. Асада. Данный шаг мог бы послужить также достаточно эффективным инструментом для расшатывания российско – иранского альянса, что впоследствии могло оказать давление на режим Б

. Асада.
В настоящее время администрация Д. Трампа уже не ставит во главе угла необходимость демократической трансформации политических режимов, существующих на Ближнем Востоке. В Стратегии Национальной Безопасности США отсутствуют какие-либо пояснения, касаемые необходимости продвижения демократии в регионе, а также необходимость решения гуманитарных проблем, как миграционный потоп, который захлестнул многочисленные государства Европы после 2015 г. В отличии от администрации Б Обамы, нынешний американский лидер не ставит во главе угла американских интересов на Ближнем Востоке борьбу с терроризмом, что обусловило то, что США постепенно отступают от своей роли эталона демократии в данном регионе[1].
Также в современных геополитических реалиях произошла эволюция взглядов политической элиты США на природу ислама. Если ранее ислам и терроризм разграничивались, как противоположные явления, то в новой СНБ, указывалось о прямой зависимости между исламом и ростом террористической угрозы на Ближнем Востоке.
В настоящее время в качестве основной угрозы безопасности на Ближнем Востоке США (как Израиль) рассматривают Иран, который провозглашен в качестве основного спонсора террористических организаций в данном регионе, а также организацией, которая пользуясь нестабильностью в регионе, расширяет свое влияние на соседние страны.
Необходимо отметить, что в принятой оборонной стратегии США также среди угроз интересов США, в плане возможности изменения структуры безопасности в регионе, называется Россия. Однако, главным противником США названа не Россия, а Иран, который по мнению американской администрации «сознательно размывает цели между гражданскими и военными», а также способствует обострению противоречий пограничных стран и активно развивающих свою ракетную программу.
Дисбаланс на территории Ближнего Востока вызвало ряд, событий в государствах данного региона, получивших название «арабская весна». Арабской весной в современной историографии, а также журналистике называют события, которые происходили в 2010-2011 году на Ближнем Востоке и Северной Африке. Арабская весна началась в Тунисе 18 декабря 2010г., когда страну охватила череда беспорядков, митингов, неповиновений властям.
В ходе протестов использовались общие методы гражданского сопротивления в длительных кампаниях: забастовки, демонстрации, шествия и митинги, а также использование социальных медиа для организации, общения и информирования при попытках государственных репрессий и интернет-цензуры. Арабская весна быстро распространилась за границы Туниса, были совершены перевороты в Египте и в Йемене; гражданские войны в Ливии (привела к падению режима) и в Сирии (продолжается до сих пор); акции неповиновения в Бахрейне; протесты в Алжире, в Ираке, Омане, Ливане, Судане, Джибути и Западной Сахаре. Столкновения на границе Израиля в мае 2011 года также были вдохновлены местной Арабской весной.
К концу февраля 2011 г. волнениями были охвачены 19 из 22 расположенных в Северной Африке и на Ближнем Востоке арабских государств с общим населением около 350 млн. человек. В ряде из них волнения переросли в восстания, революции и гражданские войны, с сотнями и тысячами жертв среди манифестантов, мирного населения и среди применивших оружие армейских и полицейских подразделений.
По данным Мюнхенской конференции безопасности, которые приводит РБК, с 2017 г. происходит усугубление так называемого мирового миропорядка, вследствие чего девальвируются международные нормы, действующие десятилетиями, а структура существующего миропорядка находится на грани разрушения. Прогнозируется вероятность того, что в 2018 г. многие текущие кризисы могут завершиться миром, но и трансформироваться в полномасштабный конфликт. В качестве примеров острых угроз политической и экономической безопасности мирового сообщества, мы можем отнести конфликт в Сирии, территория которой стала местом столкновений интересов России и США. Каждое государство, преследуя свои цели и интересы, проводит свои военные и дипломатические маневры. В свою очередь остальные государства вынуждены наблюдать за ходом конфликта из-за боязни распространения локального очага конфликта в полномасштабный военный конфликт.
Заявление ИГ о создании халифата и стремление расширить сферы влияния привели к осознанию складывания коалиции по борьбе с ИГ, которая была образована в августе 2014 г. под эгидой США. В состав коалиции также вошли такие страны, как Франция, Великобритания, Германия, Катар, Саудовская Аравия, Бахрейн и также другие страны. Основным механизмом их деятельности стало нанесение ударов по местам дислокации террористов с воздуха, а также технике и нефтяной инфраструктуре террористов. В отличие от России данная операция проводилась без привлечения наземных сил. В частности, по данным которые приводились министром обороны министр обороны Франции Жан-ИвЛеДриаом в 2016 г., коалицией уничтожено более 22 тыс. боевиков в Сирии и Ираке. Следует отметить, что фактором, объясняющим причину неполной победы над ИГ со стороны США, Великобритания, Франция, Германия, является, скорее всего состоит нежелание коалиции отправлять в Сирию наземные силы. Ведь авиация, как известно, поражает лишь крупные цели, тогда как многие террористы скрываются в больших городах среди сотен тысяч мирных сирийцев, и наносить авиаудары по таким густонаселенным пунктам невозможно. К тому же важно учесть и тот факт, что сторонники ИГ находятся и в Сирии, и в Ираке, и в большинстве стран по всему миру одновременно, отчего противостоять ИГ еще труднее[13]. Помимо этого, не стоит забывать о том, что страны НАТО не раз уже вмешивались в другие гражданские войны, но все их попытки были неудачными (пример – авиаудары по Ливиив2011 г., которые не остановили войну), а ситуация в Сирии представляется более запутанной
Сам режим БашараАсада к осени 2015 г