Анализ судебной практики по вопросам гражданско-правовой ответственности

На практике правила поведения, закрепленные в нормах гражданского законодательства в отношении гражданско-правовой ответственности, не всегда воплощаются в реальных общественных отношениях. Не всегда проводятся в жизнь предписания, содержащие обязанности по соблюдению обязательств, возникающих в гражданском обороте. Именно поэтому важным становится правоприменительная практика, позволяющая как устранить пробелы в законодательстве, так и дать толкование нормам в отношении гражданско-правовой ответственности.
Рассмотрим некоторые судебные решения по вопросам гражданско-правовой ответственности.
Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств» (далее - Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7) , которое имеет большое значение для толкования норм, регулирующих гражданско-правовую ответственность.
В данном Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7 суд разъяснил вопросы, связанные с возмещением убытков, имущественных потерь, взысканием судебной неустойки, а также ответственностью за недобросовестное ведение переговоров, исчислением процентов за пользование чужими денежными средствами.
Остановимся на ключевых и наиболее интересных разъяснениях, содержащихся в документе.
Первый раздел Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7 посвящен вопросам, возникающим в судебной практике при рассмотрении споров о взыскании убытков. В частности, суд указал, что если возникновение убытков, возмещения которых требует кредитор, является обычным последствием допущенного должником нарушения обязательства, то есть при подобном нарушении обязательств почти всегда возникают определенные убытки, наличие причинной связи между нарушением и доказанными кредитором убытками предполагается (абз. 2 п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7). Установление подобной презумпции может значительно облегчить доказывание возникновения убытков в суде.
Кроме того, суд в очередной раз указал, что недопустимо отказывать в удовлетворении требований о взыскании убытков на том лишь основании, что размер убытков невозможно установить с разумной степенью достоверности. В подобных случаях суды самостоятельно определяют размер убытков, подлежащих взысканию с учетом всех обстоятельств дела (п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
При рассмотрении требования о взыскании убытков должник вправе представлять доказательства существования иной причины возникновения убытков, то есть опровергать причинную связь между нарушением обязательства и наступившими убытками, при этом вина должника предполагается, а отсутствие вины в неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательств доказывается должником (п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
Особое внимание суд обратил на последствия заключения соглашений об ограничении ответственности. Например, высшая судебная инстанция отдельно указала случаи, когда отсутствует возможность ограничения ответственности должника, а в частности, когда такие соглашения (условия) являются ничтожными. Так, ничтожны соглашения (условия) об ограничении ответственности перевозчика, профессионального исполнителя охранных услуг (п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
В случае заключения соглашения об ограничении ответственности должника при наступлении определенных обстоятельств, именно должник обязан доказывать факт их наступления. В случаях, когда ответственность ограничена только умышленным нарушением обязательств, отсутствие умысла должником может быть доказано, если им проявлена хотя бы минимальная степень заботливости и осмотрительности при исполнении обязательства (п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7). Возможно, в судебной практике возникнут трудности в связи с применением указанного разъяснения, поскольку оценочные категории достаточно сложно применять на практике.
Верховный Суд РФ дал разъяснения и относительно признания наступления обстоятельств непреодолимой силы. Помимо устоявшейся позиции, в соответствии с которой указанные обстоятельства должны носить чрезвычайны характер, они должны быть также непредотвратимыми, то есть любой участник гражданского оборота, осуществляющий аналогичную с должником деятельность, не мог бы избежать наступления подобного обстоятельства или его последствий (п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
Суд обратил внимание на проблему взыскания убытков при прекращении договора. В частности, в п. 11 Постановления указано, что риски изменения цен на сопоставимые товары, работы или услуги возлагаются на сторону, неисполнение или ненадлежащее исполнение договора которой повлекло его досрочное прекращение, например, в результате расторжения договора в судебном порядке или одностороннего отказа другой стороны от исполнения обязательства. При этом указанные убытки возмещаются независимо от того, заключалась ли другой стороной договора замещающая сделка.
В то же время заключение замещающей сделки до прекращения первоначального обязательства не влияет как на обязанность должника по исполнению обязательства в натуре, так и на обязанности кредитора принять такое исполнение.
При этом право требования при прекращении договора убытков в виде разницы между ценой первоначального договора и ценой, установленной в замещающей сделке возникает только в случае, если первоначальный договор был прекращен в результате нарушения обязательства, которое повлекло необходимости заключения замещающей сделки (п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
Следующий раздел посвящен вопросам правоприменения, возникающим при возмещении на основании ст. 406.1 Гражданского кодекса РФ имущественных потерь, не являющихся следствием нарушения обязательства, а выплачиваемых при наступлении установленных в соглашении сторон обстоятельств.
Высшая судебная инстанции указала, что возмещение потерь допускается, если будет доказано, что они уже понесены или с неизбежностью будут понесены в будущем, а между наступившим обстоятельством и потерями есть причинно-следственная связь (п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
Также судом указано, что соглашение о возмещении потерь, даже включенное непосредственно в договор, является автономным, и недействительность или незаключенность договора сами по себе не влекут недействительность или незаключенность соглашения о возмещении потерь (п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
Третий раздел Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7 посвящен ответственности за недобросовестное ведение переговоров. Интересным является положение, в соответствии с которым недобросовестность участника переговоров предполагается при предоставлении стороне неполной или недостоверной информации, в том числе умолчании об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны, или внезапном и неоправданном прекращении переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать

. В случае если вред причинен несколькими контрагентами совместно, они отвечают солидарно (п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
При рассмотрении споров об ответственности за недобросовестное ведение переговоров именно на истце лежит бремя доказывания факта недобросовестного вступления ответчика в переговоры с целью причинить вред истцу, например, ответчик таким образом пытался получить коммерческую информацию у истца или воспрепятствовать заключению договора между третьим лицом и истцом (абз. 2 п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
Суд обратил внимание на случай возникновения права требовать взыскания убытков при недобросовестном ведении переговоров. Если контрагент предоставил неполную или недостоверную информацию, что послужило основанием для отказа от заключения договора, потерпевшая сторона вправе требовать возмещения убытков на основании п. 3 ст. 431.1 ГК РФ (п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7 суд также рассмотрел вопросы ответственности при неисполнении обязательства в натуре (четвертый раздел Постановления). В частности, Пленум Верховного Суда РФ указал, что не может быть отказано в иске об исполнении обязательства в натуре, если надлежащую защиту нарушенного права можно обеспечить только подобным способом, например, только ответчик может предоставить необходимую истцу информацию либо изготовить необходимые документы (п. 22 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
Наиболее интересными являются разъяснения, касающиеся судебной неустойки, т.е. присуждению денежных средств на случай неисполнения судебного акта, понуждающего должника к исполнению в натуре, вынесенного в пользу кредитора-взыскателя.
Факты ненадлежащего исполнения указанных судебных актов устанавливаются приставом-исполнителем, но не банком, в котором открыт счет должника (п. 33 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7). Сумма судебной неустойки не идет в зачет убытков, причиненных неисполнением судебного акта (п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
Суд указал, что соглашение об отказе кредитора от права требовать присуждения судебной неустойки является недействительным, если в силу закона или договора, либо в силу существа обязательства кредитор не лишен права требовать исполнения обязательства в натуре (п. 1 ст. 308.3 Гражданского кодекса РФ). Между тем, сторонам не запрещено заключать на стадии исполнительного производства мировое соглашение о прекращении обязательства по уплате судебной неустойки предоставлением отступного, новацией или прощением долга (п. 29 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
В пятом разделе Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7 освещены вопросы ответственности за неисполнение денежного обязательства, предусмотренной ст. 395 Гражданского кодекса РФ. В частности, суд разъяснил различие между процентами предусмотренными указанной статьей, и процентами, предусмотренными ст. 317.1 Гражданского кодекса РФ. Так, проценты, установленные ст. 317.1 Гражданским кодексом РФ, не являются мерой ответственности, а представляют собой плату за пользование денежными средствами. В связи с этим судам необходимо устанавливать, является требование истца об уплате процентов требованием платы за пользование денежными средствами (ст. 317.1 Гражданского кодекса РФ) либо заявлено требование о применении ответственности за неисполнение или просрочку исполнения денежного обязательства (ст. 395 Гражданского кодекса РФ). Начисление с начала просрочки процентов по ст. 395 Гражданского кодекса РФ не влияет на начисление процентов по ст. 317.1 Гражданского кодекса РФ (п. 53 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
Весьма важная позиция относительно исчисления процентов за пользование чужими денежными средствами содержится в п. 48 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7. В соответствии с указанным пунктом проценты, установленные ст. 395 Гражданского кодекса РФ, взимаются по день уплаты денежных средств кредитору, то есть в расчете учитывается день фактического исполнения обязательства. Согласно же ранее действовавшим разъяснениям дата уплаты долга в период начисления процентов не включалась.
Что касается начисления процентов за пользование чужими денежными средствами на сумму неосновательного обогащения, Пленум Верховного Суда РФ указал, что само по себе получение информации о поступлении денежных средств в безналичной форме (путем зачисления средств на его банковский счет) без указания плательщика или назначения платежа не означает, что получатель узнал или должен был узнать о неосновательности их получения (п. 58 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
Последним вопросом, рассмотренным Судом в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7, являются проблемы снижения неустойки на основании ст. 333 Гражданского кодекса РФ. Суд в очередной раз указал, что при рассмотрении споров, если должником является коммерческая организация, индивидуальный предприниматель, а также некоммерческая организация при осуществлении приносящей доход деятельности, снижение неустойки судом допускается только по обоснованному заявлению такого должника, которое может быть сделано в любой форме (п. 71 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
При этом установление в договоре максимального или минимального размера неустойки не является основанием для отказа в ее снижении на основании ст. 333 Гражданского кодекса РФ (п. 70 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
Если же снижение неустойки допускается по инициативе суда, то вопрос о ее снижении может быть заявлен при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции, независимо от того перешел ли суд апелляционной инстанции к рассмотрению дела по правилам суда первой инстанции или нет (п. 72 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
В отношении вопроса о снижении неустойки Верховный Суд РФ указал, что, возражая против заявления о снижении неустойки, кредитор не обязан доказывать возникновение у него убытков, при этом кредитор вправе предоставлять доказательства наличия относительно типичных последствий нарушения подобного нарушения обязательства при сравнимых обстоятельствах с указанием на изменение средних показателей на рынке (п. 74 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7).
В п. 78 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7 Суд указал, что правила о снижении неустойки также применяются в случаях, когда неустойка определена законом.
В заключении стоит обратить внимание на разъяснение, согласно которому должник лишается права требовать снижения суммы неустойки, если подлежащая уплате неустойка уже была перечислена должником, за исключением случаев, когда должник докажет, что перечисление неустойки было недобровольным.
Рассматриваемое Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г